Православный форум Доброе слово

Настя, жена Антошина, просто раздражает

Эта Настя-похоже дочь актёра Болтнева, некрасивая, даже страшная и глупая до ужаса. Сериал динамичен, не утомителен.

Эта Настя-похоже дочь актёра Болтнева, некрасивая, даже страшная и глупая до ужаса. Сериал динамичен, не утомителен.

Карпов-крутой чел Удачно подобрали актера

В зеркало давно смотрелись?

Смотрю сейчас фильм.
Всё же не хватает харизматичности Зиминой и Глухаря... и Дэна..
Молодой следователь там вообще раздражает...

Ну глупая- это её роль... Страшная- всё зависит от обаяния и актерского мастерства... И вот её мастерство мне не очень... ведь и отрицательные герои тоже бывают очень обаятельны...

Ой, мы смотрим с удовольствием!
И Глухаря всего смотрели, даже купили на диске. Отличный сериал, просто супер.

Сериал «Глухарь» и эффект Карпова
Интересно, что должна подумать милиция, увидев себя в кривом зеркале? Очевидно, она должна недоумевать. А может, возмущаться. Или – сразу очуметь. Понятия не имею, что она должна испытывать к этому диковинному, провокационному сериалу. Провокационный он, вообще-то, не для милиции, а для нас, зрителей. То, чего мы привыкли бояться каждый день, показано на экране как фарс с некоторым оттенком балагана. И дело не только в этом.

На этот сериал можно «подсесть» как на иглу. Достаточно посмотреть серии четыре, и все: ты конченый человек. Но если сказать себе – «стоп», а потом вглядеться и вдуматься, то вдруг с удивлением обнаруживаешь, что это та самая лапша, которую вешают нам на уши. Не в плохом смысле – боже упаси! – но в провокационном смысле.

Что такое художественная «провокация»? Это своего рода жанр, о котором почему-то не говорят. В «провокации» есть свой смак: автор все время ведет со зрителем хитрую игру, в которой все – не то, чем кажется. Здесь черное оказывается белым и наоборот. Такую игру вести сложно, потому что нужно все время контролировать баланс. Как будто идешь по канату. Одно неверное движение и рискуешь завалиться, а вправо или влево уже неважно – исход все равно один.

Таких провокаций я знаю немного. Например, американский боевик «Охота за «Красным октябрем» (экранизация романа Тома Клэнси), где вероломство выдается за подвиг. Или трехсерийный фильм «Мельницы богов» (вольная экранизация Сидни Шелдона), в котором шпион-убийца, заваливший кучу народу, в финале получает руку и сердце едва не убитой им главной героини. Но бог с ними, это лишь для примера сказано, чтобы подчеркнуть: кино-провокация существует и продолжает действовать.

Давайте же ответим себе: что мы такое смотрим каждый вечер? А мы смотрим фильм о милиции, решающей только собственные проблемы, которые она же сама себе и создает. Все остальные, названные «терпилами», то есть «потерпевшими», все время путаются у милиции под ногами и безмерно раздражают героев сериала, потому что отвлекают от более важных дел. Например, от «крышевания» местных точек. Или от вытаскивания собственных родственников из тюрем и наркопритонов. Или от полуночного воровства телевизоров со склада. Или от «развода» на деньги всяких незадачливых придурков, случайно оказавшихся не в том месте и не в то время.

При этом означенная милиция еще каким-то непостижимым образом ухитряется мимоходом раскрыть несколько преступлений, отыскать пропавшего пса, помирить ссорящуюся супружескую пару. Только все это неважно, потому что происходит совсем уже странная вещь: все эти случайные успехи милиции начинают раздражать уже нас – зрителей. Они нас отвлекают от главного – от жутких, кошмарных и неразрешимых проблем, которые милиция себе создает, и которые мы начинаем воспринимать почти как свои собственные. Вас это не удивляет?

Сериалов, подобных «Глухарю» у нас еще не было. Возьму на себя смелость сказать, что их вообще нигде не было. Здесь есть ошибки, есть своя доза театральщины, есть не проясненные моменты, как и в любом длинном, продолжающемся сериале, но сути это не меняет. Когда-нибудь сериал «Глухарь» назовут произведением эпохи или хотя бы десятилетия. Потому что в нем присутствует та хаотичность и полимерность воздействия на зрителя, которая есть и в сегодняшней жизни общества. Сценарий содержит множество разного рода психологических нюансов, действующих подобно электродам на все наши нервные окончания одновременно. Какие именно? Непредсказуемость сюжетных поворотов; совершенно не решаемые задачи, которые решаются у нас на глазах самым фантастическим образом; странные, беспорядочно бродящие герои, страдающие всеми видами наркозависимости, но ухитряющиеся при этом вовремя приходить на работу. Создается впечатление, что «Зазеркалье» (название одной из серий) – это самое удачное определение для всего сериала в целом. Мы находимся в потустороннем мире, загадочно смахивающем на наш собственный.

Мне совсем не хочется думать о сомнительных моментах, хотя иной раз об этом вспоминаешь. Например, я не понимаю, куда подевался застреленный избитым Карповым громила? Почему, избив Карпова, бандиты не удосужились отобрать у него служебное оружие или хотя бы обойму? Ничего себе, называется, «напугали»: он отделался легкими ушибами, а их товарищ при этом погиб.

Еще мне непонятно, как находящийся под прикрытием Денис Антошин сразу после жесткой проверки у бандитов как ни в чем не бывало заявляется в родное отделение милиции, и почему бандиты не пустили за ним наружное наблюдение?

Отдает театральностью и сцена в ювелирном салоне. Диалог Карпова и разоблачившего его Антошина (Денис Рожков) длится так долго, что создается впечатление – за дверью честный Коля Тарасов (Владимир Фекленко) и охранник салона просто выжидают и высчитывают время. Они войдут только после того, как герои договориться между собой, а Стас Карпов беспрепятственно разобьет стекло и выпрыгнет из окна.

Я могу долго придираться, но сейчас меня интересует не это, а принцип смехового начала. Могу сказать с полной уверенностью, что, если все темы исчерпаны и опошлены, а креатива недостает, надо просто экранизировать анекдот, и этот анекдот станет открытием. Существуют блестящие примеры таких кинематографических анекдотов, ставших истинными шедеврами – отечественный фильм «Бумажные глаза Пришвина» и британский фильм «Человек, поднявшийся на холм и спустившийся с горы». В сущности, их гораздо больше, просто это первые, которые пришли в голову. Но… анекдот хорош, когда он один и в тему. Все мы также знаем, как досаждает нам порой человек, оказавшийся среди гостей и почему-то считающий, что надо беспрерывно развлекать всех анекдотами. Время от времени с сериалом «Глухарь» происходит именно это, а его герои превращаются в персонажей габровского фестиваля юмора, большей частью не смешного.

Такие издержки любого жанра с многочисленными продолжениями существуют всегда, поэтому хочется, коснувшись их, все-таки сказать о достоинствах сериала, ставших причиной неослабевающего зрительского внимания.

У каждого сериала есть стержень, на котором держится оригинальность действия, а стержень – это ось с двумя концами. В данном случае эти двое – Глухарев и Карпов, работающие на контрасте.

Блестяще придумано сделать главного героя прирожденным клоуном-эксцентриком. Говорю это не с насмешкой, а как специалист по цирку. Клоуном надо родиться, и Максим Аверин им родился. Его комизм естественного происхождения, он не натужный. Это не юмор интеллектуалов, а скорее сермяжный юмор – площадной гротеск во всем его блеске. Мимика, эскапады, скетчи Глухаря способны держать на себе всю массу сериала. А если к ним добавить не умеющего смеяться Стаса Карпова с его внешней крутизной и задавленной сентиментальностью, то эффект превзойдет все ожидания. Достаточно вспомнить два эпизода: когда «крышующий» игорный притон Карпов забирает оттуда напившегося Глухарева и отечески журит его за то, что он «начал рассыпаться, да так что не собрать скоро будет»; и второй, в котором Глухарев приходит в кабинет начальника СКМ, чтобы поговорить об опасной работе Антошина «под прикрытием», и в какой-то момент начинает казаться, что они оба сейчас забудут размолвки, кинутся друг другу в объятия и разрыдаются от любви к несчастному, рискующему собой товарищу (к счастью, этого откровения все-таки не происходит).

Сильная сторона «Глухаря» как раз в недосказанности, в умении водить зрителя по краю, но не сбрасывать в пропасть слащавой патетики. Один лишь пример. Все давно уже догадались, что Карпов тайно любит Иру Зимину. Интернет пестрит талантливыми клипами и коллажами на эту тему, сделанными поклонниками сериала и лично Котлярского. О загадках героев приятно догадываться, но мне даже сейчас неловко об этом говорить, как будто я разглашаю чью-то интимную тайну. Все чувства проявляются только в дрожании светлых ресниц этого демона с детским сердцем, в его столь же детском интересе: «А она обо мне спрашивала?», в его навязчивых приходах к ней домой и в тех подростковых спектаклях-«выпендрежах», которые он устраивает исключительно для одного зрителя.

Нам ничего не говорят напрямую, и становится вдруг страшно. То есть лично мне становится страшно – что это когда-нибудь произнесут вслух. «Мысль изреченная – есть ложь». До сих пор для меня это было только фразой, потому что казалось: ничто высказанное не может помешать главному. Сейчас уже не кажется, потому что я хочу, чтобы со мной продолжили эту завораживающую игру в недосказанность.

Дело в том, что Котлярский играет в довольно редкой скандинавской манере, которую иногда называют особой исполнительской школой, но до сих пор не декларируют всерьез. Эта манера игры построена на внутреннем взрыве, который не видит зритель. Чем-то напоминает землетрясение на дне океана: взрыва не видно, а волна идет. Такая игра внешне может казаться лишенной эффекта, но лишь до тех пор, пока до вас не докатится невидимая волна. Скандинавская школа строит свой эффект именно на недомолвках, разговоре между слов, «за словами» и в подтексте, а это полностью исключает любую патетику, связанную с романтизмом.

Вы замечали, что даже страсти Карпова, по Котлярскому, напоминают строгую и почти схематичную мизансцену с выверенными движениями? Он словно позирует для фотосэссии. Таковы сцены Карпова с горячо любимой сестрой, превратившейся в безвольную наркоманку: они нарочиты и мизансценичны. И это вовсе не зажатость, а очень тонкая и сложная игра. Дело в том, что страсти для героя – точнее для той маски, которую он на себя надел – противоестественны, поэтому он проживает их мучительно: как стыд и страх. А также – как боязнь открыть больше, чем ему позволено. Такая «игра на грани» и завораживает зрителя больше любого гипноза.

И не дай бог драматургии забыть об этой грани. Актер играет то, что для него пишут, но в данном случае герой перерос сериал, и произошло это во многом благодаря необычной игре Котлярского. Но он же может оказаться жертвой, если разрушится эта великолепная иллюзия.

Лично меня появление на телевизионном небосклоне такого актера, как Владислав Котлярский, чрезвычайно порадовало. Оно означает, что время битюгов с квадратной челюстью и мордой кирпичом, равно как и время смазливых мальчиков с безвольным подбородком и пухлыми губами, медленно, но неотвратимо подходит к концу. Зритель тоже не дурак, и когда его перекармливают стереотипами и секс-символами, одинаковыми, как цыплята из инкубатора, он может попросту однажды подавиться. Наступает момент, когда зрителю хочется чего-то нового, необычного и оригинального. Вот тогда он и получает небольшую художественную «революцию» в лице начальника СКМ Стаса Карпова и весьма необычного исполнителя этой роли Владислава Котлярского.

Кое-что он доказал и лично мне. Например, что артист может быть умным. Он даже может быть аналитиком. Я не собираюсь каяться в том, что иногда придерживаюсь тривиальной мысли (не мною сказанной), что актер должен быть немного глупым, иначе с ним неинтересно работать. Я даже в свое оправдание процитирую режиссера Александра Конникова, сказавшего, что «психология актера – это психология ребенка, помноженная на неврастению» и что он не знает «такой актерской индивидуальности, которая не превратилась бы в податливый воск при первой же порции хорошо поданной лести». Впрочем, Конников мне не указ: не в нем дело. И не в тех авторитетных людях, которые это когда-либо говорили. Достаточно много примеров того, как простоватые и мало интеллектуальные актеры легко обыгрывали актеров-интеллектуалов, пользуясь одной лишь природной естественностью. И речь здесь не идет о банальной глупости в общечеловеческом варианте. Скорее будет правильно сказать, что актер должен быть наивен, доверчив и прост, ибо именно из этих качеств произрастают естественность и убедительность исполнения. Актер, постоянно играющий с оглядкой на сверхзадачу и постановочный метод, попросту скучен, потому что рискует скатиться в «каботинство», самолюбование и умствование. Такой вот парадокс: надо быть доверчивым и наивным, чтобы убеждать недоверчивых и осторожных. Мне хочется назвать подобное свойство «умом интуиции», поскольку интуиция – это ум самой внутренней природы чувствующего человека.

Так было до сих пор, но меня только что убедили в обратном. Например, в том, что актер может иметь режиссерское образование и без всякого ущерба для естественности исполнения заниматься саморежиссурой и моделированием собственного образа. Котлярский окончил режиссерский факультет и до этого едва не получил психологическое образование, что играет немалую роль в его подходе к актерскому творчеству. В своих интервью он говорит о том, что буквально преследовал милицейских работников города, чтобы научиться у них быть похожим на реального милиционера. Он ездил с ними на ночные дежурства, беседовал, выслушивал их истории. Результатом стало то, что мы видим на экране: его герой практически единственный, кто ходит и разговаривает как милиционер.

Хороший актер понимает, что работа начинается с походки. Если удается найти удачную походку, это уже заявка на премию «Оскар». Причем зритель (и тем более придирчивый искусствовед) должен узнавать эту походку со спины: только тогда можно добиться анонимного правдоподобия – когда игра лицом и мимикой исключена. Да простят меня другие актеры сериала «Глухарь» (и прочих сериалов), но подполковник Карпов ходит намного убедительнее: не вальяжно (как Коля Тарасов) и не с элегантной сутулостью (как Сергей Глухарев). Он ходит коренасто, несколько размашисто, некрасиво и с упором в землю, которая за это его и держит. И смотрит он тоже специфически: исподлобья, колюче, но при этом как-то безлико – как тот служитель порядка, которого мы встречаем в отделении. Такого встретишь, испугаешься, но лица на следующий день не вспомнишь. Да он и говорит в той же манере: не с красиво поставленными интонациями в голосе, а рублено и буднично.

Как в одном герое может сочетаться артистичная экспрессия и совершенная заурядность? А это вы у Котлярского спросите. И не забудьте при этом, что он учился на факультете психологии: возможно, в этом и ключ.

Его мрачноватый герой, смахивающий на демона, непостижимым образом выскальзывает из нашей здоровой и щадящей нервы памяти. Его надо встретить, испугаться, сделать то, что он хотел, а после – стереть его навсегда из своих мыслей. Таковы особенности Стаса Карпова – не образа, а реального человека, в которого Котлярский превратил своего экранного героя. «Подпол» проходит по человеческой жизни как гусеницы танка: выживешь – постараешься о нем не вспоминать, не выживешь – значит, не повезло тебе.

Влад Котлярский – уникальное явление не только в искусстве, но и в нашей социально-эстетической жизни. Очевидно, такой вывод порадует его многочисленных поклонниц, но говорю не ради этого, а исключительно для того, чтобы, наконец, стало ясно: в нашу жизнь стало постепенно, исподволь входить нечто абсолютно новое – герой с мозгами.

Даже «брутальность» записного садиста Карпова, разгуливающего по городу с полиэтиленовыми пакетами и секатором для разделки птицы, не совсем та, к которой мы привыкли. Лично я воспринимаю этот секатор и все прочие вещественные атрибуты начальника СКМ с некоторой иронией, поскольку и сам сериал сделан в двойственном ключе – он призван страшить и смешить. По аналогии мне почему-то вспоминается комичный и почти комиксовый персонаж Томми Ли Джонса в фильме «Прирожденные убийцы» – там актер играл пародийного начальника тюрьмы, пугавшего заключенных косметическими ножницами. Смотреть на это было не страшно, а почему-то смешно.

Так мы оказываемся во власти еще одного эффекта – психологического размывания границ насилия и жестокости. Почему мы одновременно сочувствуем и Карпову, и наркоману, попавшему ему под горячую руку и закопанному в лесопарке? Что, вообще, с нами происходит? В «Глухаре» эти границы насилия колеблются с таким пугающим диапазоном, что всерьез начинаешь опасаться за собственную психику. Но потом берешь себя в руки и вспоминаешь: это провокация, с тобой играют. Кто играет? Автор сериала Илья Куликов? Или Владислав Котлярский? Да кто их разберет.

Возможно, все эти мысли звучат для кого-то цинично, для кого-то наивно. Ну и пусть. Потому что это как раз тот самый забавный и не унижающий нашу природу случай, когда хочется ответить на все претензии словами Пушкина: «Ах, обмануть меня не трудно,.. Я сам обманываться рад!»

Марианна Сорвина

"Глухарь" не смог смотреть из-за :1 общей халтурности сериала, фальшивой игры актеров;
2 фальши в изображении работы милиции. В частности, клон Джима Керри (Глухарев) в милицейской форме отталкивает.
Видя ажиотаж вокруг сериала "Карпов "на сайте, попытался посмотреть его. Меня хватило на несколько минут.
Это еще бОльшая халтура, чем "Глухарь".

Это не сериал , это бенефис Котлярского , на потребу женской половине , так полюбившего его персонажа Карпова..!
Хотя я так вижу , от восторгов у милых дам в голове всё смешалось и они сами толком не могут понять , то ли Карпов это Котлярский , то ли Котлярский это Карпов , хотя и это уже не важно..
Важно , вот он их героический герой , весь извёлся в страданиях и мучениях , что даёт повод ещё горше рвать душу и лить слёзы жалея свихнувшегося убийцу или актёра Котлярского или обоих сразу..
Кто-то тут спрашивал, что за жанр ? Отвечаю - пародия..из серии "Самый ужасный фильм №2"..
А вообще хорошо, что есть такие преданные и самоотверженные зрительницы , поклонницы - только за счёт них и держится отечественная кинематография

Первый сезон "Глухаря" был настоящим КИНОсериалом! По художественной силе его можно сравнить с фильмами "Брат" и "Брат 2", но остальные сезоны...

Не сравнивай несравнимое..Балабановские фильмы это не ширпотреб,,,Глухарь,,сериал неплохой в целом своего рода альтернатива надоевшим ,,Ментам,, но взять например,,Груз200,,и ,,Глухарь,,отдохнет и ,,Карпов,,нервно покурит в сторонке

Я не смотрел Глухаря и Карпова не смотрю. Случайно просматривал отдельные не связанные эпизоды, но этого хватило мне, что бы сделать вывод; фильм дрянь, сценарий салат из голливуда и социальных сетей. Абсолютно пустой фильм.

но взять например,,Груз200,,и ,,Глухарь,,отдохнет и ,,Карпов,,нервно покурит в сторонке

Фу, какой гадостный, мерзкий фильм этот Груз 200. Чернуха и безнадега, прямо пойти повеситься после просмотра. За такую пакость режиссера сажать надо, чесслово.

Как там... Пастернака не читал, но осуждаю. (с)

Вот с полицией считаю неудачно получилось. Читаю "ПОЛИЦИЯ", отторжение невероятное, до тошноты.

Вот хоть ты тресни , но по мне персонаж Карпова -это злодей с таким театральным надрывом , ну для поклонников скажу помягче - эдакий голливудский доктор Зло..
Так всё прям напоказ, с первых серий, глазами буравит, щёки надул, весь напрягся.. Как штангист , что поднял рекордный вес , и не опускает, стоит красный и набухший..так и Карпов все серии..

А мне вот еще что странным показалось. Стас ведь разбил кирпичом окно в машине Юры со стороны водителя. А когда вел машину к место ритуального сожжения, стекло целым было... На автосервис заехал?