Православный форум Доброе слово

Очень понравилась статья протоиерея Гергия Крылова о христианском воспитании детей. Особенно интересен взгляд на воспитание в зависимости от типа устроения семьи, о мере допустимой свободы ребенка, о возможности целомудренного единства внутреннего и внешнего при частой исповеди и причащении детей (т.н. "конвеерной" практике, которую у нас так любят осмеивать) и пр. И конечно, невозможно не согласиться, что ребенок чаще всего в сокровенных своих глубинах неизбежно делается слепком с внутреннего устроения своих родителей:

Пустите детей приходить ко Мне… Часть вторая: от 7 до 17 лет (исповедь и причащение)

"Первый вопрос, который неизбежно возникает при упоминании темы статьи и возраста детей, – это вопрос детской исповеди. И количество вопросов на эту тему к священнику превосходит количество вопросов на другие темы, которые задают родители. Мне хорошо – я иду по протоптанной только что тропе. Замечательная статья прот. Максима Козлова[1] позволяет мне не повторять сказанное в ней (безусловно, правильно), а лишь немного дополнить сказанное собственным священническим опытом.


Вначале нужно сказать, что и практика исповеди взрослых ставит перед нами множество проблем. Существует несколько позиций и подходов к исповеди, одни опровергают другие, но главной во всех случаях является та же проблема формализации и привыкания, что у детей. Так что учить детей исповеди мы можем с очень и очень большими оговорками. Невзирая на привыкание детей к исповеди и формализацию ее, часто дети дают нам, взрослым, пример того, как нужно исповедоваться. Нередко священник, слушая детскую исповедь, вздыхает в глубине сердца: «Вот как нужно! А мы то…» Некоторые дети и их исповеди на всю жизнь запечатлеваются в памяти священника. «Исповедник» уже вырос, превратился в юношу, а затем в мужчину, а я до сих пор гляжу на него и вспоминаю искренность и полноту его детских исповедей. И, надо сказать, что, как правило, если человек ребенком так исповедовался, то он наверняка вырастет неподдельным христианином. И смотришь на него с ожиданием: подобный старт предполагает неординарный путь… И, что особенно интересно, подобные маленькие исповедники почти всегда происходят из семей с «традиционными» воспитательскими ошибками и начинают с заученных с маминых слов грехов… Как это не парадоксально.


С чего все начинается? Дети играют в исповедь, подражая родителям (не все, но большая часть). Я не вижу особой нужды запрещать им эту игру. Но, конечно, при восприятии исповеди священником и общении с ребенком в этом возрасте необходимо учитывать специфику возраста. Нельзя священнику относиться к исповеди ребенка в таком возрасте так же, как к исповеди взрослого. Главное, чтобы ребенок не «заигрывался». Еще важнее, чтобы не заигрывался взрослый, общаясь с ребенком на тему исповеди.


Священник и ребенок на исповеди… Каким нужно быть, как не навредить, не отпугнуть, не убить? Главная проблема – нехватка времени. Как не торопясь прислушаться к крохотному созданию, когда за ним очередь из громадных теток и дядек, смотрящих друг другу в затылок? Может быть, действительно нужен отдельный детский священник? В детской комнате при храме? Но только действительно отдельно, за ширмой, чтобы толкающиеся сверстники не помешали, не подслушали, не посмеялись… Ведь встречаются пастыри, как бы специально «заточенные» под детскую паству – обычно их и дети любят, тянутся к ним (и далеко не всегда эту любовь разделяют родители)[2]. Разные священники – разные подходы, мне приходилось слышать советы вообще ничего не говорить – только слушать ребенка. Но я все-таки думаю, что батюшка должен разговаривать с маленьким исповедником. Это однозначно может «оттянуть» формализацию, хотя доверительные отношения и у детей быстро перерастают в чересчур человеческие и мешают порой открытости и искренности пред аналоем. В особенности добрые слова священника могут помочь тем детям, которые в исповедь с младенчества не играли и боятся первых исповедей.


Необходимо, чтобы игра в исповедь, если она у ребенка была, плавно превратилась в умение исповедоваться. Чтобы возникло главное на исповеди – сознание всеведения Божия и происходящая из этого сознания искренность. Чтобы исповедь стала потребностью души. К сожалению, затормозить у женщины, предрасположенной к игре (особенно у бабушек – а именно они чаще всего находятся с детьми в храме), постоянную привычку к «сюсюканью» с далеко уже не младенцем практически невозможно, и дети продолжают «играть» в исповедь уже в довольно взрослом возрасте, внешне имитируя то, что от них жаждут получить взрослые.


Громадное большинство родительских вопросов к священнику – это вопросы о том, как научить ребенка исповедоваться, как научить молиться, как часто его водить на богослужение и причастие, как готовить к причастию. И на все эти вопросы нельзя ответить односложно. Нельзя и многосложно – потому что это очень непросто. И в конечном счете нельзя создать виртуальный справочник советов, из которого в каждом конкретном случае, вбивая набор обстоятельств, получать алгоритм родительских действий. Потому что это жизнь, и она неимоверно сложна. Дело не только во внутреннем и искреннем, неподдельном христианстве родителей. Воспитание – творчество. Родительское творчество и сотворчество Богу. Мы растим живой росток, и всякое идеологическое «выстраивание», «вбивание» рано или поздно обернется убийством этой жизни – ребенку всегда проще дается внешняя имитация, к которой – как он быстро схватывает – вынуждают его родители. В каждом случае, при каждой проблеме надо дерзать и получать ответ от Бога, через священника или как-то еще…


Воспитывая ребенка, мы воспитываем самих себя, недаром воспитание – способ спасения. Поэтому в основе воспитания всегда лежит жертва, но жертва разумная (если возможна, конечно, разумная жертва). Нет никакой такой земной цели и ценности, которая не должна была бы отступить перед ценностями духа, перед главной целью – взращиванием духовного ростка, пробивающегося в сердце чада. Поэтому можно смело посоветовать не ограждать детей от внешней некомфортности и внешних скорбей. И от соблазнов тоже нет смысла ограждать непробиваемой внешней стеной – соблазны проберутся все равно. С соблазнами нужно учить бороться, пусть через какие-то падения; и причастие должно стать главным орудием в этой борьбе. А ограждать, разумно ограждать, имеет смысл лишь от сверхсоблазнов. В общем, можно согласиться с С. Куломзиной, которая писала, что воспитание детей – это борьба родителей со страстями, которые начинают расти в детях, и с которыми дети сами не могут пока бороться[3]. Можно смело сказать о необходимости превалирования целей воспитания над целями образования (образование в конечном счете – лишь средство к воспитанию).


Характер воспитания ребенка, конечно, зависит от характера самого чада. А также от типа взаимоотношений в семье, от типа устроения семьи (если так можно выразиться). И еще от места ребенка в социуме: от того, где и как он учится, с кем и как общается во внеучебное время и проч. И поэтому, говоря о воспитании детей, никак нельзя обойти вопрос о типах православных семей, о современной реальности внутрисемейных отношений. Причем, увольте, я воздержусь от начертания идеалов в этой сфере – это недостижимые воздушные замки, которые способны только дезориентировать. От этого пострадает практический и прагматический принцип изложения материала в этой статье, которого я стараюсь придерживаться.


Первый тип семьи, с которым в период моего юношеского устроения мне удалось познакомиться, – это семья «средневекового» типа, или, как назвали бы ее современные либералы – «тоталитарная» или «авторитарная» семья. Этот тип имеется в виду в тех местах Священного писания, где говорится о семейной жизни (например, в самом одиозном месте из венчального Апостола – …а жена да убоится своего мужа).


Подобные семьи – редкость в современной жизни. Потому что общество сейчас растит людей, неспособных таким образом устраивать семью, вступать в подобные взаимоотношения. И все же мне довелось наблюдать эти «правильные» порядки в некоторых священнических семьях, которые по определению своему должны претендовать на консервативность. В этих семьях возможно продолжение богатых традиций «клерикального» консервативного воспитания, которое в былые времена давало обильные плоды и было образцом для мирян.


О семьях вообще очень немного писано святыми отцами, потому что в свое время подобные семейные отношения были данностью, а данность, как известно, современниками обычно не описывается (обычно пишется о перспективе, но не о данности). Взаимоотношения в средневековой семье выстраивались так же, как в монастыре, в средневековом цеховом обществе и во многих других средневековых замкнутых социумах. Семья представляла собой иерархию, копируя иерархический образ устроения окружающего мира («малое государство»). Во главе – муж, отец (несущий максимальную меру ответственности). Жена находилась по отношению к мужу в отношении послушания (почти как в монастыре) – по святоотеческому учению, именно через это послушание она и спасалась. Надо сказать, что «средневековый» тип семьи предполагает наличие детей, причем немалого их количества (не одного или двух). Это необходимо для создания замкнутого социума, способного к более или менее автономному бытию (речь идет о духовной автономности, какая и предполагалось для семьи в указанный период). Взаимоотношения детей и родителей также определялись термином «послушание», хотя в основу данной иерархии была поставлена любовь и уважение (в некотором смысле здесь можно употребить термин «авторитет», с учетом многочисленных смыслов, которые в него принято вкладывать). Отметим, что описанная схема пригодна только для религиозного сознания и основана на главной «вертикали» – любви к Богу (подробнее здесь не опишешь).


В любом случае, если подобная семья встречается, можно говорить об ее «инаковости» по отношению к современному миру. Соответственно, семья чаще всего либо ограждена от мира, не полностью «инкорпорирована» в современность (что влияет и на круг общения ребенка, и на многое другое). В такой семье воспитание детей, и в особенности их религиозное воспитание, обычно совершается по иным законам. И многое из того, что в тексте статьи рекомендуется не делать по отношению к воспитуемым, в подобной семье, наоборот, органично ложится в ткань семейного бытия и приводит к результатам, противоположным тем, которые бывают обычно. Так насилие, в том числе религиозное насилие, ребенком, растущим в подобных условиях, воспринимается совершенно иначе и является не просто возможным, а подчас необходимым фактором воспитания. К этой семье можно смело прилагать те воспитательские советы, которые оставлены нам святыми отцами, в том числе и о детском говении (и вообще о детском посте) и о подготовке детей к причастию наравне со взрослыми, о наказании детей и проч. В этой семье «конвеерность» в подготовке к исповеди (младшие вслед за старшими) не формализует само отношение к исповеди – это естественный и здоровый процесс, который определяется аутентичностью традиции. К сожалению, дети, воспитанные в подобных семьях, с большим трудом социально адаптируются в современном мире, и чаще всего боятся нехристианской среды и предпочитают оставаться в церковном социуме.


Однако я бы не рекомендовал молодоженам, готовящимся создать семью, особенно мечтать о «средневековой» семье. Создать подобную семью сейчас очень непросто, практически невозможно, особенно на пустом месте. Но очень легко профанировать создание «средневековой» семьи, что в большинстве случаев и происходит. Результаты всегда плачевны. «Игра в семью» – это как игра в «войнушку», только с настоящим оружием – почти наверняка кто-то поранится, а то возможен и «летальный» исход. К сожалению, очень часто средневековые правила детского воспитания «тупо» применяются в семьях с совсем иным порядком устроения и внутренних взаимоотношений. Приводит это автоматически к искажению и уродству в религиозной сфере воспитания (а подчас и в других сферах), что оборачивается чаще всего утерей веры, когда ребенок дорастает до юношеского возраста, а иногда и ранее. Я не говорю о том, что игра в «средневековье» очень часто вообще приводит к развалу семьи.


Теперь поговорим об устроении семей, чаще всего встречающемся в современности. Духовно-трезвый взгляд обнажает несопоставимость святой старины с современностью. Систематизируя основные типы православной семьи (в данной статье мы этого делать не будем – скажем лишь общие слова), приходится соглашаться, что это – систематика ущербности. Если охватить весь диапазон внутрисемейных отношений, то это раскладка различной степени либеральности и/или демократичности (как и в современном обществе). Приходится мириться с собственным несовершенством, с оскудением духовности и с порочной, но неизбежной связью нашего бытия с суетой мира и лукавостью времени. Семья невольно копирует принципы устроения секулярного общества, и нам приходится лишь надеяться на возможность христианской рецепции и сублимации этих принципов.


Итак, семья на основе равенства ее членов (т.н. «неиерархическая» семья) предполагает большую меру независимости ребенка, которая определяется мерой независимости супругов и в конечном счете заимствуется из окружающего секулярного мира. Воспитание ребенка в условиях его независимости всегда предполагает большую тонкость, необходимость опосредованности большинства действий воспитателя, в особенности в религиозной сфере. Насилие в этой области вообще невозможно, так как всякое насилие в современном сознании однозначно маркируется как негатив (и именно так его и начинает воспринимать ребенок). В качестве положительного в рассматриваемой ситуации можно указать на «встроенность» подобной семьи в современное общество. Если воспитание в таких условиях удается, то ребенку очень нетрудно бывает затем социально адаптироваться. При христианском воспитании в этом случае неизбежно взращивается в ребенке исповеднический посыл (я бы назвал его еще «апологетическим»), о котором ниже.


«Кульминацией» рассматриваемого периода жизни ребенка является «переходный» возраст, который начинается у мальчиков лет этак в четырнадцать, а у девочек еще раньше – и длится все последующее время. Главной характеристикой этого периода является осознание чадом собственной независимости, ощущение самостоятельности и индивидуальности самого себя. Но это на внутреннем уровне. А на внешнем это «исход» ребенка из семьи (в большей или меньшей степени), ориентировка на внешние авторитеты и поиск этих авторитетов.


Сложности с воспитанием начинаются обычно с «учебного» времени. Ребенок идет в школу… Принципиально меняется круг общения, появляются совсем иные обязанности, ответственность и проч. Ребенок «вкушает» свободы, начинает бороться за нее, «отрывается» от семьи, для него становится важным мнение коллектива, то место, которое он займет в социуме. Начинается борьба за это место. Ребенок пленяется социумом, порою слепо воспроизводит в себе мировоззренческую систему ценностей общества, где он вращается. Поэтому очень важно, чтобы окружение, в которое попадает ребенок, хотя бы поначалу было «своим». И по этой причине я всегда поддерживаю желание родителей к обучению детей в православно-ориентированных учебных заведениях (невзирая на то, что образовательный уровень там часто весьма занижен). Но это само по себе ничего не гарантирует, нельзя бросить воспитание ребенка на «авось». Потому что, во-первых, и в православных школах окружение не является идеальным. А во-вторых, столкновение ребенка с нехристианским миром, миром соблазнов все равно произойдет – оно лишь на время оттягивается. И к этому столкновению, или к столкновениям, нужно его готовить. «Учить свободе». Учить «ходить», ходить самостоятельно.


Как научить ребенка сохранять свое христианство в нехристианском обществе (он рано или поздно неизбежно в нем окажется)? Обычно советуют пытаться воспитать из ребенка индивидуалиста – в позитивном смысле. То есть человека, который умеет сопротивляться влиянию коллектива, иногда даже противопоставить себя коллективу. В любом случае, не быть рабом социума, не «прогибаться» (простите за вульгаризм) под него. То есть, говоря нашим языком, мы должны стремиться воспитать исповедника, хотя бы в некоторых вопросах. Иначе – прощай чадо! Но учтите, что школой подобного исповедничества, обкаточным его полигоном неизбежно должна стать семья. И поэтому все мысли о «мирном» воспитательном процессе в семье нужно оставить. Необходимо превратить жизнь семьи в ролевую игру (не напрямую, конечно, неявно для чада), в которой ребенок будет учиться поведению в обществе, учиться бороться, отстаивать свое. Поэтому ребенка порою нужно вызвать на состязание, где то обидеть, где то самому проиграть, а где то победить. Напомним красивый тезис П. Коэльо о том, что мудрый учитель всегда обучает чадо борьбе на примере борьбы с собою, дает возможность ученику побороться с учителем[4].


Если говорить о первом типе семьи, то в самом непростом периоде воспитания – воспитании сыновей в переломный возраст – вполне возможен способ «управляемого конфликта». Это когда отец (обычно отец, а не мать) сознательно затевает конфликт с чадом и затем управляет этим конфликтом, чтобы чадо получило в результате плод, урок, которого не добиться другими, «невоинскими» способами. Тут важно родительское дерзновение, бесстрашие. Обычно дети в этот период имеют стремление конфликтовать с родителями – это признак их роста и независимости. И родители, охраняя собственную комфортность (они совершенно неправильно именуют ее «миром»), боятся этих ссор. Но если конфликт инициируется родителем – не бойтесь, сын, как правило, стремится занять противоположную позицию, так что пожар разногласий не перейдет рамок целесообразности. Родительский авторитет в семьях подобного типа обычно сохраняется, но я рекомендую сохранять его именно методом «от противного» – т.е. сознательным отдалением родителя от чада. Авторитет всегда актуализируется при «неполной доступности» автоританта. Однако этот способ я не могу с уверенностью рекомендовать в семьях иных типов.


Воспитательный процесс в любом случае отчасти превращается в «борьбу за авторитеты» для ребенка. И хорошо, если авторитеты чадо найдет среди православного мира, среди «своих». Еще лучше, если авторитетом станет духовник, священник. Либо кто-нибудь из православного окружения – тренер, учитель, молодежный работник. Упомянутый индивидуализм (умение самостоятельно «стоять») удается воспитать лишь у единиц, большая часть воспитуемых нуждается в «подпорках». Поэтому лишь обретение правильного авторитета способно предостеречь ребенка от «дурного коллективизма», т.е. порабощения себя негативным социумом, со всеми вытекающими…


И, сделав обширное отступление, теперь вернемся к исповеди и причастию детей. Конечно, на этом этапе участие в этих Таинствах должно стать для ребенка актом его собственного выбора, результатом его свободы. Это очень важно, потому что если этого не будет, то насилие рано или поздно обернется и всегда оборачивается отторжением и нежеланием ребенка участвовать в этих Таинствах. Надо не объяснить (объяснения на этом этапе не воспринимаются), а именно продемонстрировать, что это орудия борьбы, орудия свободы. Что именно благодаря им свобода и обретается. И демонстрация этого должна быть опосредованной, ненавязчивой. Ребенок сам для себя должен сделать этот вывод, приобрести собственный ненавязанный опыт – готовых решений на этом этапе взрослеющий человек не примет.


Что же касается консервативных семей, то бывает, что именно насилие в этом вопросе увлекает ребенка. В любом случае вопросы об исповеди и причастии (частота, подготовка и проч.), как, впрочем, и о молитвенной практике (домашней и храмовой) в этих семьях для детей обычно не стоят. Это все воспринимается «в струе» быта, обихода – как бы в «конвейерном» плане. Но это не значит, что восприятие притуплено и чисто обрядово – внутренняя новизна каждого Таинства тоже «поставлена на конвейер», внутреннее не противопоставляется внешнему (обычный алгоритм современного либерального сознания), а состоит с ним в органичной спайке, в изначальном целомудренном единстве. Духовное возрастание каждого члена определено общей духовной динамикой семьи как «малой вселенной», как самостоятельной духовной целостности – структурной копии Церкви. Впрочем, подобное устроение – это феномен, и встречается он нечасто.


Во всех иных случаях слепое насилие «смерти подобно». К сожалению, мамы боятся, что ребенок отойдет от Церкви. Поэтому некоей внешней «гарантией» связи они считают регулярное причащение и настаивают на нем, не обращая внимания на волю собственного чада. Но все это чувствуется ребенком и провоцирует его на сопротивление, на неприятие. Подобное насилие неизбежно приводит к протесту и расцерковлению подрастающего чада. Вот почему всякий священник говорит о необходимости компонента мужественности при воспитании ребенка и указывает на обязательную роль отца, способного в данной сфере на творчество и риск.


И в завершение можно и нужно сказать о главном факторе воспитания. Ребенок чаще всего в сокровенных своих глубинах неизбежно делается слепком с внутреннего устроения своих родителей. Поэтому главным фактором успешного воспитания является духовное благополучие, нелицемерное внутреннее христианство отца и матери, их религиозный поиск и дерзновение, их христианская любовь и единство. Фундамент души закладывается не внешними воспитательными мероприятиями (которые тоже, конечно, важны), но мистически, непостижимо через сокровенное внутреннее общение с людьми, связанными с ним узами ближайшего родства. И вот если говорить об этом глубинном духовном уровне, то именно здесь принципиально важно невидимое порой внешне благодатное действие Таинств Исповеди и Причастия[5]. И именно участие в этих Таинствах внутренне единит родителей с детьми и делается залогом их внутреннего и сокровенного общения, залогом христианской преемственности."
http://www.bogoslov.ru/text/2498703.html

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Да, оригинальный способ в теории. Как интересно, это будет происходить на практике? Вы можете вообразить какой-нибудь пример?

Вот-вот, кстати, ребенок поймет, что все сделано не случайно и будет всегда об этом помнить.

Вполне. Но хочу обратить Ваше внимание на то, что в данном случае говорится об авторитарном типе семьи. Там, где слово отца бесприкословно выполняется, он в ответе за все, а мать тихая, кроткая женщина, боящаяся его, по слову апостола (в смысле безмерно уважающая и боящаяся обидеть и преступить его волю) и находящаяся у мужа в монастырском послушании. В таких семьях дети воспитываются в бесприкословном послушании, что само по себе прекрасно, но имеет оборотную негативную сторону: ребенок, воспитывающийся в такой семье, действительно, может терять свою индивидуальность в хорошом смысле этого слова и способность к противопоставлению себя секулярному миру. Любой ребенок, воспитанный в христианских традициях, рано или поздно должен сказать большинству своих сверстников "нет". Чтобы сохранять себя внутренне при том, что ты "белая ворона", не такой как все, плывешь против течения - сложно. Для этого надо быть сильной личностью. Как я понимаю автора, в "средневековой" семье для научения ребенка этому хорошему индивидуализму и не нужно бояться идти с подростком на конфликт, учить его конструктивному спору, отстаиванию своей позиции, умению вести диалог в конфронтационном состоянии.
Важно, что данный метод рекомендуется только в таком типе семьи, только с сыновьями определенного возраста, и, главным образом, для отцов.
Конфликт не провоцируется на пустом месте. Просто любой родитель знает, как часто ему приходится смиряться, подавлять в себе раздражение и недовольство поступками ребенка, заставлять промолчать себя, не делать лишнее замечание и пр. ради мира в семье. А в некоторых случаях, говорит автор, этого делать не надо.
Насчет конкретных примеров..У меня их сколько угодно, но трудность в том, что все они не подходят для авторитарной семьи, и у меня дочери, а не сыновья. А девочки очень чувствительны, к ним должны применяться другие методы воспитания. На мальчиков да, надо давить в некоторых случаях, применять насилие даже, учить их бороться и побеждать.
В моей семье нет проблем с индивидуальностью у детей. Мои родители - очень сильные личности, идущие именно против течения. Это качество они передали мне, а я - своим детям. Поэтому отстаивание своей индивидуальности у нас происходит естественно, без искусственных провакаций. Как пойти на конфликт в подростком? Легко. Например, у моей старшей дочери в подростковый период появилась дурная привычка в случае недовольства родителями громко хлопать дверью. Раз хропнула- ей сказали, два - сказали. А на третий - сняли с комнаты дверь и ей пришлось несколько дней жить в комнате без двери. Тот случай, когда родитель идет на конфликт и учит ребенка выражать свое недовольство словами и аргументами, а не глупыми поступками.
В авторитарных семьях, думаю, не так. Там открытое недовольство не показывают, а молчат, загоняют его в себя. Задача родителя вытащить его наружу, научить проговаривать проблему и решать ее конструктивно в диалоге, не теряя при этом своих убеждений, уметь отделять принципиальное от непринципиального. В непринципиальном - уступать, в главном - отстаивать свои позиции и т.д.

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Мдяяяя... а я-то думала я столп тоталитаризма... Ну что сказать... не удивляйтесь, если вашу девочку будут потом поедом есть начальники, и затаптывать коллеги. Я молчу об ее избраннике.
И да. Ребенок НЕ ИДИОТ. Если ему объяснить, что у мамы, допустим, болит голова от стуков, нормально объяснить, он поймет. В подрастковый период уж точно. А вот унижения в этом возрасте запоминаются всерьез и надолго.

Моей девочке меньше чем через месяц будет 22.) Начальники ее поедом не едят, а наоборот хвалят, так же как и научный руководитель. О-о-очень уважаемые люди, между прочим. С коллегами тоже проблем нет. Так что выводы Ваши неверны, мягко говоря.

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Украина облегчает продажу своих детей в США

Украинским сиротам грозит опасность. В эти дни святок им сделан странный, мягко говоря, «подарок». Иностранцам, возможно, скоро станет легче усыновить украинских детей. Президент Виктор Янукович внес на рассмотрение Верховной рады законопроект, предлагающий присоединится к международной Конвенции о защите детей и сотрудничестве по вопросам усыновления.
на Украине все время вспыхивают скандалы, связанные с этим государством. Неоднократно у нас задерживались граждане Израиля, промышлявшие этим чернейшим из бизнесов.

Один из последних самых громких скандалов. Процитирую статью их «Комсомольской правды в Украине» о суде над «черными транплантологами»:

http://kp.ua/daily/060612/340888/


Офицер разведки Юрий Кацман (выходец из Беларуси) обвиняется в незаконном заборе органов у граждан Украины. Кацман руководил преступной группой, которая уговаривала украинцев становиться донорами, обещала деньги, увозила в Азербайджан, где проводились операции.

Дело шло с размахом - фактически речь идет о большой международной сети черной трансплантологии. Но оперативники, участвовавшие в разработке дела, считают Кацмана всего лишь пешкой. Действительные организаторы ушли от наказания.

Об этом «КП» на условиях анонимности рассказал бывший сотрудник департамента по борьбе с торговлей людьми МВД Украины, участвовавший в расследовании этого дела.


ОРГАНИЗАТОРЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ СЕТИ - НА СВОБОДЕ

Кацмана вместе с хирургом и двумя анестезиологами из клиники Шалимова арестовали год назад. Именно тогда МВД Украины вышло на международный канал торговли органами, действовавший с небывалым размахом.

- Юрий Кацман приехал в Израиль из Беларуси с родителями, - рассказывает наш источник. - В 20-летнем возрасте пошел служить в армию - но не в обычную пехоту, а в военную разведку. Службу окончил в звании капитана...

В Израиле Кацман познакомился с репатриантом из Украины Борисом Вольфманом. Молодой человек (25 лет) искал, как заработать. И понимал, что для трансплантологии Украина - «земля обетованная». За небольшие по международным меркам деньги многие небогатые украинцы ради семьи, детей готовы продать любой орган. Деньги, которые предлагали за пересадку почки - 10 тысяч долларов, - были в 14-15 раз меньше той суммы, которую в итоге зарабатывали на операции.

Вольфман сошелся со скандально известным хирургом-трансплантологом Заки Шапиро, которого еще в 1996 году лишили в Израиле лицензии за скупку органов у палестинцев. В 1997 году он с торговлей органов засветился и в Турции, еще через год - в Эстонии. Там вместе с турком Юсуфом Сонмезом по прозвищу «доктор Франкенштейн» они проводили незаконные операции по пересадке органов. В Эстонии им выдвинули обвинения в торговле органами, но вскоре отпустили.

Своеобразная «реклама Украины», проводимая Вольфманом, заинтересовала трансплантологов с сомнительной репутацией, вроде Сонмеза и Шапиро. В итоге в Украину направили именно Кацмана. Сначала просто на разведку...


БОЕВИКИ-СПОРТСМЕНЫ НАХОДИЛИ ДЛЯ ДОНОРОВ ВЕСОМЫЕ АРГУМЕНТЫ

Рынок органов в Украине Кацман оценил высоко. Правда, от идеи проводить здесь операции отказался - слишком строгие законы и высокий риск.

Как раз в 2006 году попался другой израильский трансплантолог - Михаэль Зис, который пересаживал органы от молдаван, россиян и украинцев израильтянам и американцам в Донецком центре трансплантации. Его арестовали, судили, но все же оправдали. Обошлось, говорят, это дело в большую сумму. Так, выбор места пал на Азербайджан, где законы куда лояльнее.

....В Украину тем временем на поиски и вербовку доноров отправился Юрий Кацман. Но не один, а с группой боевиков, в которую входил мастер спорта по тайскому боксу Роини Шимшилошвили, - рассказывает наш источник. - Задача боевиков состояла в том, чтобы «уговорить» донора, если он вдруг передумает в последний момент. Нужно было также найти покупателя, то есть реципиента, остро нуждавшегося в пересадке почки. Ему предлагали подходящий орган за 100 - 150 тысяч долларов. Искал реципиентов компьютерный хакер, который взламывал базы данных клиник Израиля и США. Причем этот парень работал против воли - его держали под замком на съемной квартире в Тель-Авиве. В конце концов, ему удалось бежать, и он сразу пошел в полицию. И здесь начинается самое интересное. Израильская полиция в рассказанной им истории разбираться не стала! Именно тогда мы стали подозревать, что черную трансплантологию в Израиле прикрывает кто-то очень высокопоставленный в Тель-Авиве...»

Я, разумеется, далек от мысли, что все усыновления славянских детей в Израиль, США, Италию и другие страны заканчиваются их попаданием в руки педофилов, или разделкой на органы. Однако, нет сомнений в том, что трагедий, связанных с этим точно много, а вот механизма контроля над усыновителями нет. Украина вообще просто не может себе позволить выезды тысяч социальных инспекторов по всему миру с целью контроля над жизнью семей, пополненных детьми с Украины. Да и вообще страна, готовая отдавать своих детей на воспитание в чужие руки, где они забудут родную веру, язык, культуру, не будут приносить пользы Родине - это никчемная страна.

Поэтому так резанули слух недавние подхалимские заявления Уполномоченного президента по правам ребенка Ю. Павленко, поддержавшего законопроект, кем-то подсунутый Януковичу. Павленко всячески хвалит облегчение усыновления иностранцами, поддерживает законопроект Виктора Федоровича, коего он когда-то истерически ругал, стоя на морозном майдане в 2004 году .

Уполномоченный президента по правам ребенка Юрий Павленко: «Этот закон нам НЕОБХОДИМ в первую очередь как приведение украинских законов к европейским нормам.

Вообще непонятно, почему «нормы» агрессивных дегенеративных режимов Евросоюза, которые постоянно нападают на мирные государства, по всему миру лоббируют введение «браков» извращенцев, эвтаназии, легализации наркотиков, должны быть для нас авторитетными?

Тут стоит вспомнить этапы «большого пути» этого лоббиста осужденной Синодом УПЦ МП ювенальной юстиции, этого ветерана майдана и грантоеда, ныне ставшего верным слугой Партии Регионов, руководство которой и дало ему этот высокий пост. Это типичный лоббист западных ценностей, «бесокрыстный борец за денежные знаки».

А вознесла на властный Олимп это «молодое дарование» еще Тимошенко, ныне отбывающая срок за уголовщину. Когда Тимошенко в 2005 году вносила кандидатуру Юрия Павленко на рассмотрение в парламент на пост министра по делам молодежи, она назвала его «нашей молодой надеждой». К сожалению, Павленко тогда оправдал лишь надежды гомосексуалистов и лесбиянок, с которыми впервые в истории любых властей на Руси завел официальную министерскую переписку. Находясь на должности министра по делам Семьи и Молодежи, он публично предложил ввести ... государственную регистрацию так называемых «однополых браков», то есть «браков» сексуальных извращенцев, сравнив их в юридических правах с нормальными семьями. Хоть такой шаг весьма, мягко говоря, вреден и для семьи, и для молодежи, но зато весьма понравился западным олигархам, которые такие дела щедро финансируют...

Злые языки предлагали ему тогда начать процесс введения однополых «браков» с себя самого ... Павленко вел свою содомитскую агитацию, мотивируя «необходимость» педерастических браков «европейским выбором Украины», хотя большинство народа в ней, как известно, стремится к интеграции с Россией. В то время, когда нормальные люди старались рожать детей и своим добросовестным трудом хоть немного приблизить жизнь украинским до европейского уровня, тимошенковский министр Павленко считал, что только государственно организованная и массовая педерастия сможет привести нас к европейским стандартам жизни. Больше ничем выдающимся в свою первую министерскую каденцию Юрий Павленко не прославился. Но для Юлии Тимошенко таких «выдающихся» достижений «нашей молодой надежды» было достаточно, и она снова взяла Павленко в свою команду и во время своего второго пришествия в кресло премьера.

Во второй каденции свершения министра по делам молодежи стали значительно больше: он опять «удачно» занялся евроинтеграцией, а именно подготовкой к «Евро-2012». На должность руководителя НСК «Олимпийский» Павленко назначил человека с крайне сомнительной репутацией - бизнесмена Дмитрия Чернявского. Следственная комиссия Верховной Рады, изучающая бурную деятельность Чернявского на этом посту, нашла нецелевое использование государственных средств этим человеком на астрономические суммы. Также Чернявский обвинялся депутатами в том, что незаконно является гражданином многих государств, в том числе Израиля и России. Народным депутатам удалось добиться освобождения от должности Чернявского, но не его патрона - министра Павленко, который позиционировал себя «украинским патриотом», и при этом лоббировал назначение и покрывал деятельность Чернявского.

Но Павленко опять вышел сухим из воды и снова остался на своем посту благодаря покровительству лично Юлии Тимошенко. И ее «молодая надежда» снова оправдала высокие надежды своей начальницы. В июне 2009 года Юрий Павленко своим постановлением ... приравнял покер к спорту, тем самым легализовав эту азартную игру. Надо думать, совершенно бесплатно... Если покер называть спортом, то проституцию можно назвать греко-римской борьбой, а рэкет - фигурным катанием. Благодаря усилиям министра Павленко теперь якобы запрещенный игорный бизнес легально существует под видом «спортивных покерных клубов». Интересное было тимошенковское правительство: одной рукой оно запрещало азартные игры, и пиарилось на этом, другой - позволяло их. Как в известном фильме: Не корысти рады, а только ради любви к «красивому спорту» ... Не в этом и была цель Тимошенко: сначала публично показать себя «высоконравственным» для СМИ, повысить свой рейтинг, «запретив» игорный бизнес, а затем частным порядком «решить вопрос» с хозяевами игорного бизнеса? Только это уже без излишней огласки...

И уже после постановления правительства против азартных игр, в конце августа 2009 года, Киев во многом переплюнул Монте Карло, потому что в нем проводился ... «Чемпионат» СНГ по покеру. Каждый игрок с 500 на «турнире» должен был иметь при себе ... 5000 евро. .. Наверное, чтобы больше спортивного интереса было ... Какой премьер, такие и министры ... «Молодая надежда» снова оправдала высокое доверие своей руководительницы - Юлии Тимошенко.

И после всех этих «подвигов» ветерану майдана, тимошенковскому министру Павленко дали новый высокий пост руководители правящей партии...

Теперь мы живем точно по Оруэллу: институт уполномоченного по правам детей а-ля Павленко по справедливости должен был бы носить название по нарушению прав детей.

Павленко сообщил, что сегодня зарегистрировано 26 тысяч детей на усыновление, и из них только полторы тысячи детей в возрасте до пяти лет.

По его словам, по итогам 2012 года украинцы усыновили втрое больше детей, чем иностранцы: украинцами по результатам года будет усыновлено около двух тысяч детей, а иностранцами - около 700.

И каждая из судеб этих сирот может стать трагической... Конечно, нам необходимо улучшать условия жизни сирот. Но для этого достаточно пустить на них огромные деньги, которые ныне тратятся из бюджета на введение ювенальных технологий, на «детских» бюрократов, которые еще и западные гранты «осваивают». При этом украинским родителям усыновлять детей очень сложно - это невыгодно социальным работникам, ибо они не дают им таких больших взяток, как на Западе. Одна моя знакомая бездетная пара, очень порядочная, не смогла удочерить девочку - ее продали за рубеж.

Данный антизакон, один из многих, делает Украину антимиром, еще раз доказывая, что даже защитить своих детей она не в состоянии. Пример России нам важен. Тесная интеграция с Россией, которая хоть некоторые шаги в этом направлении делает, могла бы помочь Украине во всем, в том числе - в спасении детей. Да, и Россия тяжело болеет, но тем не менее она остается последним Удерживающим мир от той грязи, которую несут нам агрессивные западные режимы.

Игорь Друзь, председатель «Народного Собора» Украины

http://ruskline.ru/analitika/2013/01/21 ... yakovleva/

Больная тема: дети в храме. Людмила Селенская

Представляем вашему вниманию рассуждения на тему пребывания детей на церковных службах матушки Людмилы Селенской – жены священника и матери троих детей.

Мне пришлось смотреть за малышом в храме задолго до материнства. Братишка, который на шестнадцать лет меня моложе, был мне как сын (он, кстати, и есть мой крестный сын).

Мы с самого начала знали, что имеем дело с живчиком и непоседой. В семь месяцев он уполз с одеяла на кухню на глазах у четверых взрослых. Моргнешь – и его нет. Мы пасли его, как Том Сойер с приятелем пас жука: на чьей стороне находится, тот его и гоняет. На чьей территории находился малыш, тот за ним и смотрел. Я не знаю, как ему это удавалось, но он умудрялся находиться сразу на всех территориях. Только что он помогал маме перебирать вещи в шкафу, напяливая на голову панаму поверх шляпы, как уже сидит на моем письменном столе и проворно вытаскивает пленку из японской аудиокассеты или выбрасывает вещи с балкона, задумчиво прослеживая траекторию улетающего будильника или ложки. Хотя в доме никто давно не рисовал, так как рисование заканчивалось в пятом классе, Саша умудрялся найти засохшую акварель и вылизать половину синей краски. Лизал он, как и лазил, с обезьяньей скоростью.

Знакомые умилялись, глядя на голубоглазого малыша с льняными волосами, и говорили среднему брату: «У вас теперь живая игрушка», на что он мрачно отвечал: «Это мы игрушки в его руках».

Когда он подрос, он был единственным в детском саду, кому разрешалось не спать в тихий час. А логопед в сердцах заметила: «Меня даже шестиклассники боятся, а он может повернуться ко мне спиной в середине упражнения».

А теперь представьте такого живчика на службе.

Нет, я не проводила экспериментов и старалась не испытывать себя, а также прихожан и батюшек на прочность. Я приводила егозу к концу службы. Все равно он умудрялся выкатиться под ноги торжественной процессии на праздник к изумлению всех присутствующих, убежать в самый ответственный момент на улицу или громким театральным шепотом задавать вопросы, не только касающиеся службы, но и окружающих. Очень нелегко было ответить, почему бабушка слева похожа на сову, у дедушки справа смешной нос, а дядя с бородой подпевает противным голосом. Зимой в холодном храме Сашок стаскивал с себя куртку: «Я не могу в ней молиться!» Только позже я поняла, что он имел в виду «креститься».

Семь потов с меня сходило за время, проведенное в храме с мальчишкой. Брала я его с собой нечасто.
Когда ему было лет пять, он вошел в храм и замер. Постояв минуты две, он сказал: «Когда я буду большой, я всегда буду ходить в церковь».

А в четыре года он поехал с нами навестить дедушкину сестру, монахиню Елену (позже схимонахиню), жившую при храме. Мы никогда не объясняли маленькому Саше, что такое монахиня, и всегда звали ее бабушка Лена. Бабушка Лена очень любила нашу семью, и у нее всегда были припасены для нас гостинцы. Саша воспринимал ее как добрую бабушку с подарками, что-то сродни Деду Морозу. И вдруг... Мы сидели в церковном домике, пропахшем тестом, старым деревом и чем-то особым, церковным. Бабушка Лена ласково смотрела на Сашу, а он уставил на нее свои бирюзовые глаза и спросил ни с того ни с сего: «Бабушка Лена, а когда ты умрешь, кто за нас молиться будет?» Мы оторопели. Тетя смущенно закашляла: тема смерти казалось неприличной, тем более в присутствии пожилого человека, тем более поднятая таким неожиданным и бестактным образом. Но иначе смотрела на этот вопрос бабушка Лена. Она погладила Сашу по любопытной голове и, улыбаясь, сказала: «Бог даст, сынок, и там буду за вас молиться». Как узнал малыш о предназначении монахов? Кто сказал ему, что бабушка молится о нас?

А бабушка Лена с тех пор говорила, что Саша предсказал ей кончину, и надо готовиться.

Когда подошло время первой исповеди, Саша согласился исповедоваться только самому доброму батюшке, которого он знал: отцу Феодору Соколову. А батюшке пора было уходить с исповеди в алтарь: он извинился перед прихожанами и пригласил их к стоящему рядом священнику. Но он не смог сделать и шагу, потому что кто-то вцепился в него снизу. Вцепился бесцеремонно и намертво. Батюшка с изумлением посмотрел вниз и увидел Сашкины глаза. Отец Феодор улыбнулся и принял исповедь. Я думаю: надо так прилепляться к Господу.

С годами пребывание в храме с братом не становилось легче. И в тринадцать лет он не мог чинно стоять, и описывал круги в толпе прихожан, время от времени интересуясь у меня: «Скоро ли закончится? Долго ли еще?» Старушки негодовали: и так тесно, а тут еще паренек толкается. А я думала про себя: пусть уж толкается, зато он захотел прийти. Немного было вокруг пареньков, все больше бабушки. У каждого своя мера и свое устроение. У одного вера большая и крепкая, у другого маленькая и слабенькая. Но она есть, она живая и как хрупкий росточек, тянется к свету. И ей нужна капелька воды, чтобы жить, а ведра воды ей не выдержать. Как знать, не укрепит ли ее Господь, не вырастит ли из нее крепкое дерево, а пока пусть она живет, как может.

***

Мои мучения с братом оказались цветочками по сравнению с собственными детьми.
Старшие погодки такого перцу задавали, что держись.

Когда период «на ручках» миновал, они заходили в храм довольно чинно, но это было на минуту. Нужно было проверить, крепко ли стоят подсвечники, и в самом ли деле спит старушка на лавочке или притворяется. Нужно было отжаться на скамейке, залезть под нее и выяснить, кому принадлежат какие ноги. В торжественный момент надо было извлечь из кармана то ли специально припрятанную, то ли завалявшуюся машинку и подразнить брата. А еще лучше – стукнуть его и уйти с независимым видом, пока тот не разошелся, а потом с безопасного расстояния показать ему машинку и спрятать в карман. Нужно было решить, что интересней: зажигать или тушить свечи. Лучше всего оказалось сначала зажечь, затем задуть, а потом снова зажечь.

Когда мы переехали в Глазго и стали ходить в греческий храм, с удивлением обнаружили там не бабушек, а дедушек, следящими за порядком. Дедушки оказались на порядок строже и внимательней бабушек. Мальчишкам спуску не было. Только отвернешься, чуть зазеваешься и – выговор. Мало того, что ты новичок на приходе, все на греческом, мелодии непривычные, да еще эти дедушки. Вот когда я немного почувствовала себя на месте детей: ничего не понятно, а надо внимать. Только спустя месяцы, если не годы, я стала узнавать ключевые места богослужения. Нашелся добрый человек, который поставил детей на свечное послушание. Свечи стояли в песке и невысоко, и мальчишкам удобно было их гасить и бросать огарки в коробочку. Вот это было счастье! Теперь можно было и пораньше на службу приходить.

Но самый большой позор ждал меня на русском приходе в Данблейне, куда мы ездили раз в месяц. Детям там были рады и замечаний не делали. Поезда в воскресенье ходят редко, и мы приезжали на всю службу. Минут двадцать до поезда, сорок на поезде, да еще минут десять пешком, катишь коляску-тандем то в гору, то под гору. Приходишь к началу службы – и уже устал, а про детей что и говорить. И вот – праздник, приезд архиерея, нарядные взрослые, притихшие дети. Служба долгая, проповедь долгая. На столе столько вкусного, а пищу все не благословляют, все беседуют... Нам бы, незадачливым мамашам, дать детям йогурт в уголке и увести их от греха подальше. Но пока мы собирались с мыслями, проголодавшиеся чада, проявлявшие чудеса долготерпения до окончания службы, под предводительством Лизки-Грозы-Мальчишек объели всю клубнику на огромном белом торте, специально испеченным в честь приезда владыки. Дальше память мне отказывает... Владыка только посмеялся, но важная дама, чье творение было самым наглым образом испорчено отъявленными обжорами в количестве трех человек в возрасте трех и четырех лет, так громко отчитывала меня при всех на чистейшем английском языке с мариупольским акцентом, что я не знала, куда глаза девать. Лизкина мама непринужденно беседовала со знакомыми и свою порцию позора великодушно предоставила мне. Потом знакомые шепнули, чтобы я не трусила: мадам из Мариуполя не такая уж и страшная, так, напускает на себя иногда для важности.

***

Когда карапузы подросли, на смену им пришел новый карапуз – младшенький. Я наивно полагала, что спокойный, вполне послушный малыш в количестве одного человека не сможет причинить столько беспокойства, сколько причиняли его братья, работавшие совместно, но оказалось, что это не так. Формула вышла какая-то нелинейная. За ним числился побег из дома в два с половиной года с приездом полиции и прочей суматохой, поэтому расслабиться я не могла ни на минуту. В храме было два выхода. Вот пошел он в игровую комнату, а оттуда может и на улицу дернуть.

Конечно, хорошо приходить с малышней к концу службы. Я – только за. Но что делать, если в храм нас везет папа, которому необходимо быть на всей службе, да и старших детей лишать богослужения нет причин. Мы с малышом не можем подойти попозже, потому что одиннадцать миль (а позже двадцать) не одолеешь пешком, а общественный транспорт по воскресеньям почти не ходит. И вот тут разногласия проявились во всей остроте. Супруг недоумевал, почему я настырно задерживаю выезд и выторговываю лишние пятнадцать минут. Что дадут мне эти пятнадцать минут? Почему мы не можем приехать благочестиво, пораньше? Почему мы все время приезжаем впритык, а то и, страшно сказать, опаздываем?

Да потому что пребывание с малышом на службе есть пребывание на кресте. И я не побоюсь этого сравнения. Да, он с утробы матери питается Таинствами. Да, он с радостью приобщается Святых Таин. Да, в храме он дома. Но это не значит, что он не шалит, не убегает, не скучает. Ему приходится менять памперс или вести в туалет в самый неподходящий момент. Его приходится утешать, когда он падает или стукается головой об угол. У него надо забирать свечи и следить, чтобы он не утащил чужие просфоры. Его надо уводить гулять, чтобы он не шумел и не мешал молящимся. И мы гуляем, дождь ли, солнце ли, зима или лето, а я смотрю на часы и высчитываю, когда приводить его в храм.

У чаши он стаскивает с меня платок, и я стою, растрепанная, замученная, на виду у всего честного народа.

Счастье, когда приводят маленькую Мэри, и два карапуза важно ходят друг за другом или играют вместе. Вдвоем они ведут себя куда лучше, и мы с Кейт может позволить себе передышку, улыбнуться друг другу, полюбоваться на малышей, пока они не упали, не стукнулись, не захотели в туалет или не поссорились.

У старшего сына лет в десять начались предвестники трудного возраста, когда он категорически не хотел присутствовать на службе, но одного мы не могли его оставить. Как-то уговорили все же поехать с нами и отпустили гулять, пока шла всенощная. Нагулявшись, он вошел в храм и, увидев двух малышей, держащихся за ручки и подпрыгивающих в такт мелодии, смягчился, умилился и остался стоять до конца.

***

Закономерен вопрос: к чему такие мучения? Не лучше ль оставлять чадо дома и подождать, когда оно подрастет и будет осознанно принимать участие в богослужении? Не заменят ли службу воскресная школа или беседы с мамой?

Я верю, что ничто не может заменить непосредственного участия в службе, в Таинствах. Недаром они называются Таинствами – мы не знаем, как происходит общение малыша с Создателем, но то, что оно происходит, – несомненно. Беседы, объяснения, изучение Священного Писания, рисунки и песни на благочестивую тематику – замечательно, но они не являются главным в церковной жизни. Я видела воскресные школы у протестантов. Пока взрослые молятся и изучают Библию, дети постарше читают отрывки из Писания под руководством взрослых, а малыши раскрашивают рисунки на библейские сюжеты. И это все. Беспомощно все это. Не о раскрашивании картинок говорил Господь, когда велел пустить к Нему детей.

Как-то стояла у храма с подружкиной дочкой. Ждали, когда подруга исповедуется. Малышке нет четырех лет, но очень крупная – все шесть дашь. Ребенок – ангел, спокойно пошла со мной на улицу, дала маме помолиться. Прыгала она, она прыгала, да и ударилась, стала плакать. Старушка на лавочке стала пугать ее «Боженькой, Который не любит, чтобы детки плакали». Я поспешно отошла с девочкой подальше.

Знакомая матушка, наставляющая меня в новой для меня роли жены священника, строго-настрого запретила делать замечания прихожанам.

***

Отдельная тема – детки с проблемами. Сколько сейчас ребятишек с аутизмом, синдромом гиперактивности и дефицита внимания, с психическими заболеваниями разной степени тяжести. Некоторых детей, слышала, считают бесноватыми, потому что странно ведут себя, кричат, дергаются. Тут такой ликбез надо проводить среди населения! Даже представить себе не могу, каково их мамочкам переносить непонимание окружающих.

Бывает, люди пожилого возраста, вырастив одного-двух здоровых благополучных детей, спесиво относятся к молодым родителям. Плохо себя ведут дети? – Значит, плохо живете. Дети нездоровы? – В наказание за грехи. И так далее. Спесь эта опасна. Благополучные дети – не залог благополучных внуков. Кого сейчас не коснулось горе? Кто безгрешен, здоров и может поучать других?

Дети подросли, а мне пришлось оказаться и в роли того, кому дети могут помешать. На двух приходах некому петь, и пришлось мне роль хора взять на себя. Нет, я не просто пою в хоре, я и есть хор. Музыкального образования у меня нет, и нот я не читаю, но могу петь по памяти. И тут главное – не мешать мне. Я чувствую себя как канатоходец, пытаясь сохранить хрупкое равновесие, вытянуть «Херувимскую» до конца, не споткнуться, не упасть, не замереть в ужасе: «Забыла, как петь дальше».

И те немногие ребятишки, которые приходят в храм раз в несколько месяцев на полчаса – как они топают коваными ботинками по каменному полу, как визжат, как громко играют в салочки и нетерпеливо подпрыгивают на месте.

А у меня на глазах слезы, и я ощущаю себя хирургом, которого толкают под руку. «Милость мира» надо петь, а тут чуть аналой с нотами не сваливают.

Теперь поймешь священников, которым нужно сосредоточиться, и которые просят тишины в храме не из вредности, а потому что иначе – нельзя.

Печально, что все мы разобщены как в повседневной жизни, так и в церковной. Атмосфера в храме – дело каждого. Не ваше чадо орет – присмотритесь, может, нуждаются в вашей помощи? Замученной мамочке помогите. И к нерадивой мамочке можно найти подход, не оттолкнув ее от храма. На некоторых приходах за детьми организованно смотрят. Иногда семьи кооперируются, помогая друг другу. Литургия – общее дело, и нет на службе чужих детей.

Отец Феодор сказал как-то на проповеди: «Вы думаете, что, оставив детей без присмотра в притворе, вы хорошее дело делаете, молясь всю службу у алтаря? – Нет, нехорошо, предоставив детей самим себе, приводить их на всю службу. Вы тут молитесь, а они там безобразничают. Нет у нас цели сделать из детей церковников, а нужно просто привить им доброе отношение к Церкви».

Прочитала где-то, что каждый шаг усталой мамы, ведущей своих детей в храм, учтен, каждая слеза записана. Верю, что записана. И, Бог даст, упадет на добрую землю, и будет плод.

Людмила Селенская

_________________
1. Не думай.
2. Если думаешь - не говори.
3. Если думаешь и говоришь - не пиши.
4. Если думаешь, говоришь, пишешь - не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь - не удивляйся.

Да уж, тема больная.

А не "пусть уж толкается, зато он захотел прийти." Не подпрыгивать в такт мелодии, не играть! И слезы на глазах должны наворачиваться не только от того, что дети мешают певчим петь и трудно сосредоточиться священнику.
Да, эта реальность, когда даже во время чтения Евангелия, Херувимской, Евхаристического канона дети ходят по храму (если бы только в притворе ), разговаривают, играют. Родители при этом рядом, все видят и даже не делают замечания своим детям. Я не знаю, для чего их приводят на службу так рано. Дети не молятся, не предстоят перед Богом, а отбывают время, мешают другим людям молиться, нарушают ход богослужения. Конечно, не каждый ребенок простоит даже литургию верных. Так приводи ребенка в храм на столько, сколько он может выдержать. Хочешь сам молиться, слушай службу из притвора, из динамиков на улице, но в храм входите с ребенком с верою, благоговением и страхом Божиим. Пусть это будет даже 15 минут.

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Donna, а сами то приходили в храм на службу с маленькими детьми?


Вот это вы конечно зря, никто не знает что у малыша в душе и как его беседа с Богом происходит.

А вы стояли когда-нибудь в притворе храма, когда на улице -45, тем более с детками? Ситуации разные, храмы разные, дети разные, и ни в коем случае им нельзя запрещать бывать в храме. Взрослые гораздо чаще мешают службам своим безсмысленным хождением и сотовыми телефонами.

_________________
1. Не думай.
2. Если думаешь - не говори.
3. Если думаешь и говоришь - не пиши.
4. Если думаешь, говоришь, пишешь - не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь - не удивляйся.

Ирина, перечитайте слова архимандрита Иоанна. Если они не дойдут до Вашего понимания, то я вряд ли объясню лучше.
В -45 я бы не вышла с ребенком на улицу вообще. А не в такой экстремальный мороз постоять на улице или в притворе можно, некомфортно, конечно. Но тут уж что для кого важнее. Дети обычно в движении, не мерзнут. Можно приходить непосредственно к причастию.
Молитва же матери, дети которой в момент этой молитвы нарушают ход богослужения и мешают-отвлекают других, сомнительна. А то и во осуждение.
Сама я не то что приходила с детьми на службу, а, бывало, проводила целые зимы на улице под окном храма, т.к. динамиков не было, а потребность молитвы и участия в богослужении была.
Если Вы уж такая неженка и не хотите мерзнуть, оставляйте детей раз в 2-3 месяца дома и причащайтесь, промолившись всю службу в одиночестве, без детей.

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

это хорошо говорить, когда таких морозов не знаешь, а когда живешь на севере и зима там 9 месяцев, мне что 9 месяцев дитей не причащать?

можно то конечно можно, но не всегда получается да.



откуда мы можем знать, что нам в осуждение? А в брюках ходить женщинам не в осуждение или с помадой к святым иконам прикладываться( поднимаешь малыша к иконе приложить, а там лепешка помадная)?!
Мне никогда не мешали чужие детки, наоборот радость большая, что есть еще православные семьи, и у России будут войны Христовы и батюшка всегда радуется, когда в храме много деток.
А потихоньку прививать хорошее поведение им конечно надо, чтоб они благоговейно относились к храму, святыне, но дети есть дети...

_________________
1. Не думай.
2. Если думаешь - не говори.
3. Если думаешь и говоришь - не пиши.
4. Если думаешь, говоришь, пишешь - не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь - не удивляйся.

это вы как духовник мне даете благословение на причастие в 2-3 месяца?!
Причащаться надо по возможность каждую неделю, но неменее 2 раз в месяц- это благословение нашего духовника.

_________________
1. Не думай.
2. Если думаешь - не говори.
3. Если думаешь и говоришь - не пиши.
4. Если думаешь, говоришь, пишешь - не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь - не удивляйся.

А мне порой очень мешают. И не только мне.

Нормальный родитель, когда ребенок вопит или шалит в храме, обязательно его приструнит или выведет на улицу погулять, отвлечься и приведет уже к причастию. Или можно как-то детей организовать: брать с собой книжки, карандаши, пусть тихонько рисуют в притворе, никому не мешая. Ну а если малыш шумно ведет себя в храме, приходите с ним попозже, чтобы не мешать молящимся. Если честно, я не представляю, какой маленький ребенок выдержит ВСЮ литургию и какой смысл приходить с детьми к началу.

_________________
О, Россия! С нелегкой судьбою страна...
У меня ты, Россия, как сердце, одна.
Я и другу скажу, я скажу и врагу –
Без тебя, как без сердца, прожить не смогу...
(Ю. Друнина)

+1
не один уже раз видела объявления в притворе - не оставлять детей без присмотра и с нерадивым поведением выводить из храма.




я, как мать диковсеммешавшегоираздражавшеговсеився ребёнка, как никто понимаю всех несчастных, кто был вынужден его терпеть.
Никогда не истязала прихожан - им. Ходили только в будни. На двунадесятые стали ходить когда ему было уже лет 15 только.
про себя, чтоб типа "мне там помолиться, службу постоять" вообще не думала никогда.

Наталья Соколова говорила "мать с детьми идёт в храм - как на крест".

_________________

"Всё что меня не убило-сильно об этом пожалеет, потому что теперь моя очередь!" (с)
"Мнение Петра о Павле говорит больше о Петре, нежели о Павле" (с)

Ну действительно, раз в 2-3 месяца - это слишком редко. И тогда ребенок отвыкает от храма и начинает бояться, особенно подходя к Причастию.
Но и держать тех детей в церкви всю службу, которые капризничают или хулиганят, это совершенное неуважение к окружающим и издевательство над богослужением.
Младенчики спокойно себе спять всю службу, с ними проще, а вот лет с двух-трех мы держали деток на руках, чтобы они не ходили туда-сюда, ну а в 4-ре годика у нас мальчиков забирают в алтарь и учат их прислуживать. Это очень помогает. За ними следит уже старший прислужник.
А девочкам, я уже кажется писала где-то, при о.Серафиме Слободском, шили белые переднички и они следили за подсвечниками. Детям действительно в храме трудно.
Но знаю опыт некоторых семей, когда деток с раннего возраста учили церковно славянскому и тогда им давали читать что-то. Еще у нас детки поют в хоре. Тоже помогает им быть на службе и не растворяться в желании сбежать.
Мне теперь все больше и больше верится в то, что главная задача родителей - это привить ребенку желание идти в храм, а не заставить его там быть.
И, да, я не помню спокойной минуты в церкви, когда я могла "помолиться"... К сожалению все чаще вижу мамаш, которые в "молитвенном забытьи" совершенно не обращают внимания на собственных детей или считают нормой их пробежки через всю церковь, да порой еще и с воплями и улюлюканьями.

Ксеня, разные дети бывают. Я знаю детей, которые с рождения в храме, и выдерживают службу без особого шумопроизведения.
Насчет чужих детей - лично мне не мешают, ну если только на проповеди кто-то рядом шумит, и не слышно, что говорится.
А так -наоборот, мне нравятся малыши в храме, кого-то подержать, помочь, занять "важным делом" - только в радость.

Помочь уже предполагает, что мама занята ребенком, но устала.
Трудно, когда мать идет к солее, а дети сзади на ушах стоят и она даже не оборачивается.
В маленьких приходах такого практически не бывает, потому что все друг друга знают, а вот в соборе случается по-всякому))
Не могу сказать, что меня раздражают чужие дети, наоборот, я уже давно вошла в тот возраст, когда становятся бабушками))

О, это здорово! Лет в 5 тетенька в храме разрешила Нике следить за свечками, и это до сих пор для нее увлекательный процесс. Все-таки стоять столбиком и молиться ребенок не может, и присутствие в храме превращается для него в тягостное занятие. А свечами заниматься - совсем другое дело. Конечно, надо приучать ребенка стоять спокойно во время ключевых моментов Литургии: чтения Евангелия, Херувимской, Символа веры и т.д.

_________________
О, Россия! С нелегкой судьбою страна...
У меня ты, Россия, как сердце, одна.
Я и другу скажу, я скажу и врагу –
Без тебя, как без сердца, прожить не смогу...
(Ю. Друнина)

Самое важное место Литургии - это Евхаристический канон. Вот когда нужно действительно, чтобы была абсолютная тишина и сосредоточение. И он не такой уж длинный, чтобы ребенок любого возраста не смог выдержать это время))
С маленькими детками мы действительно часто вместе очищаем подсвечники: для них дело, для меня удовольствие)) и польза от этого хоть какая-то))
Во всех храмах по-разному, но вот вл.Андрей Рымаренко, например, своим духовным чадам пояснял, что младенец пользы не получит, если в храме у него колики, а прихожанам всем очень трудно молиться, когда малыш плачет.
Вот и мы самых маленьких приносили только к Причастию, а тех, что постарше, приучали уже небольшими порциями. Только церковь у нас была дверь в дверь, поэтому мы могли себе позволить такую роскошь...

у нас, во всех наших храмах - запрещено детям возиться со свечами.
подошёл, поставил, и стой-молись.
а за подсвешниками ухаживают по благословению тётки в форме.
если станет переставлять - не погонят конечно, но замечание сделают.

_________________

"Всё что меня не убило-сильно об этом пожалеет, потому что теперь моя очередь!" (с)
"Мнение Петра о Павле говорит больше о Петре, нежели о Павле" (с)

Слава Богу, теток в форме у нас совсем нет))

это да
Но я например, со смирением пока дружу сложно и теток посылаю культурно, но быстро, а то они даже прочтут злую лекцию как правильно ввинчивать свечечку в ячеечку для нее, при этом осмотрев тебя с ног до головы и ввернув что-либо про некашерный внешний вид.

_________________
Официальная форумская виртуально-реальная злодейка

Это одно из огромных преимуществ бедных зарубежных храмов: мы все работаем бесплатно)) и поэтому, если у кого-то и есть грядка, которой он заведует, то это больше похоже на послушание, чем на заслуженную деятельность с назначением и карьерным ростом))

В бедных русских храмах ( в нашем), тоже все делается прихожанами бесплатно ( пение, чтение, уборка после службы).

_________________
Татьяна.
"У тебя нет души. Ты — душа. У тебя есть тело." Клайв С. Льюис

Ирин, конечно, это очень редко. Но, во-первых я имела в виду мать, которой не с кем оставить детей, а хочется помолиться всю литургию спокойно. Так вот уж раз в 2-3 месяца оставить детей дома с кем-то из домочадцев можно себе позволить практически при любых обстоятельствах. Если нам надо к врачу, например, изворачиваемся же как-то. Я просто сама знаю, как растить детей без бабушек и нянь. Но вот хотя бы раз в 2-3 месяца можно найти возможность. А маленьких детей носить каждую неделю к причастию.
К какого-то момента ребенок да, держится на руках, потом уже на ножках столько, сколько выдержит.
Я вижу некоторых многодетных мам, которые бывают даже не каждую воскресную литургию в храме. Вот семья иконописцев.То с двуми придут, то с одним, а в другое воскресенье папа с мальчишками. Зато дети в храме стоят как свечечки. Папа причащается не очень часто, не чаще раза в месяц. Такая вот его жертва. Мог бы бросить семью и ходить один. Жена и того реже, зато ее дочка -ангелок в храме. Стоит в очереди на помазание, в то время как все дети лезут вперед, давя всех вокруг.
Есть еще матушки. Тоже не всей семьей ходят, отцы служат на других приходах. Причащаются не так часто, как хотели бы, пока дети маленькие. Но дети растут в благоговении к храму. Таких семей не много. В основном приведут детей , разденут и оставят слонятся по храму.

Бывает и в маленьких. А часто мать и отец стоят рядом, а ребенок на ушах. Родители в молитвенном порыве при этом. В прошлое воскресенье, например, мама выдала машинку ребенку и во время чтения Евагелия он возил ее по скамейке с ужасным ушом, изображая работающий мотор, она даже бровью не повела: занят и хорошо.

Я бы сказала - желание идти в храм молиться. К сожалению, многие дети из воцерковленных семей воспринимают храм как клуб по интересам.

А мне, бывает, очень мешают. По здоровью часть службы мне приходиться сидеть. Так вот часто за такими детьми я не слышу ни слова. Что говорить о стариках, у которых плохой слух?
Есть, конечно, и другие дети - за них душа радуется.

_________________
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

О!

_________________
小灰狐狸一步一步地达到目的
А мне тесно в строю, и мне хочется боя!
"Там, где появляется фон Цвишен, война получает новый толчок..."(С) Платов. "Секретный фарватер"
на 16 дали лишь 500.....

Смотрю, в теме о детях последнее сообщение - Ваше! Стало так интересно, что же это Светлана,
для которой дети - понятие весьма абстрактное, могла написать? Лаконичность Вашего сообщения
превзошла все мои ожидания!

_________________
Капля молитвы значит больше, чем море беспокойства. (Св.Николай Сербский)
Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было и справедливо, тот да знает, что он одержим диавольским недугом. /Прп.Иоанн Лествичник/

Татьяна (Donna), а мне вот интересно, на какой службе (всенощная, литургия) и что конкретно вам не слышно?