Православный форум Доброе слово

<Начинаем новую страницу...>

Спасибо, Филипп!

Начинаем..!



Преподобный Герман Столобенский

Преподобный Герман из братии Николаевского Рожковского монастыря был основателем Нило-Столобенской пустыни и первым его настоятелем. Он собрал полные сведения о жизни преподобного Нила.




Родился Герман недалеко от Столобного острова и с детства слышал о жизни и подвигах отшельника. Он вместе со странником-холмогорцем Козьминым построил на острове первую деревянную церковь во имя Богоявления Господня, с приделом во имя святого Василия Блаженного. Остров давно уже стал местом паломничества. Прожив на острове вместе с игуменом новгородским Антонием три года, Герман устроил над могилой преподобного Нила гробницу и накрыл её покровом. От гроба Преподобного непрестанно истекали чудеса и исцеления, и явно было, что Бог желает проявить светильник благочестия. иеромонах Герман, с помощью боголюбивых христиан, возвел на острове первую деревянную церковь во имя Богоявления Господня, с приделом Василия Блаженного, московского чудотворца.

В 1594 году иеромонах Герман испросил у Московского и Всея Руси Патриарха Иова разрешение открыть на острове иноческую обитель с общежительным уставом. По грамоте Патриарха наречена она была Ниловой пустынью, а первым игуменом стал сам Герман. Он построил над могилой преподобного Нила часовню, а спустя почти 40 лет, в 1591-1594 годах - деревянную Богоявленскую церковь, первый храм монастыря.
Перед концом своей жизни иеромонах Герман с братией испытали много скорбей от неурожая хлеба и голода, и от набегов на Селигер литовцев и шведов. Устроитель Ниловой Пустыни скончался 22 февраля 1614 года.


Храм в честь св. Германа Столобенского



В июне 2005 г. в деревне Сосницы Осташковского района, расположенной в тридцати километрах от границы с Новгородской областью, в новом двухэтажном деревянном храме в честь преподобного Германа Столобенского были освящены одновременно два престола: нижний - в честь преподобного Нила Столобенского, верхний - в честь преподобного Германа Столобенского.

Преподобне отче Германе, моли Бога о нас!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Церковь Успения В Берново

Церковь Успения в с. Берново - памятник архитектуры. Построена в 1687 - 1699 гг. Церковь действующая.



О наличии деревянного храма в селе сообщает духовная грамота Федора Никитича Лавровского 1546 г.: «Да даю я, Федор, к Николе Чудотворцу в Бернове после живота своего деревню Галицыно в Новоторжском уезде в Богатинской губе... ». Некоторые историки и краеведы полагают, что первой была Никольская церковь. Источники конца ХVI в. говорят о церкви Пречистой Богородицы. Так, писцовая книга А. Загряжского гласит, что на р. Тьме «направе земле Троицкая сельца Лаврова, а на леве земле Пречистенского попа, что в селе Бернове...».



В 1623-1624 гг. за Дмитрием Степановым Черкашениновым значится «полпустоши, что было село Гора, а Берново тож, а в ней на Дмитриевой половине церковь Успения». В 1687 г. была построена каменная Успенская церковь с двумя приделами: правый - во имя Николая Чудотворца, левый - в честь иконы Святой Троицы.

В 1901 г. в приходе было 658 хозяйств, где проживали 3826 человек (1910 мужчин и 1916 женщин).



Основная достопримечательность села — усадьба дворянского рода Вульфов, регулярный и пейзажный парки, родовое кладбище. В помещении усадьбы с 1971 года XX века работает музей А. С. Пушкина, который неоднократно посещал усадьбу. В имении Вульфов воспитывалась в детстве Анна Керн.

У здания музея открыт памятник поэту. На холме "Парнас", у омута, в парке у пруда, установлены мемориальные доски. Берново входит в "Пушкинское кольцо Верхневолжья".
Каждое первое воскресенье июня в селе проводится традиционный Пушкинский праздник поэзии.



В 1990 Г. в селе была зарегистрирована религиозная община, которой и передали Успенскую церковь. Ныне это действующая церковь.

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Преп. Дионисий Радонежский

Преподобный Дионисий Радонежский родился в г. Ржеве Тверской губернии. Во святом крещении ему было нарече­но имя Давид. В Кашинском уезде Тверской губернии есть село Зобнино; вероятно, родители преподобного Феодор и Иулиания происходили из этого села, от названия которого и получили свою фамилию — Зобниновские. Еще во дни детства Давида родители переселились в соседний город Старицу, где отец принял старейшинство над ямской сло­бодой. Иноки обители Старицкой Гурий и Герман, нау­чившие грамоте отрока, рассказывали о добродетельном житии его. С юных лет отличался он добротой, кротостью и любовью к чтению Священных книг, имел смирение и простоту сердечную, свыше обычая человеческого. Пре­небрегая детскими играми, в страхе Божием, прилежно внимал учению и соблюдал в сердце своем ревность к до­бродетелям. Его духовный отец, по имени Григорий, дивил­ся его смирению и крепкому разуму, ибо внутренними оча­ми прозрел имеющую в нем быть благодать Святаго Духа и не раз говорил своим духовным детям: «Посмотрите, чада, на сего сына моего по духу, который и сам будет огнем духовным для многих».



Много терпел юный Давид оскорблений от сверстников ради своего смирения, даже и самые удары, как иногда случалось от буйных детей, которые досадовали, что он не хочет разделить с ними игр. Но он все переносил с кротостью и старался по возможности от них уклоняться, имея непрестанно в устах своих имя Божие. Когда научился грамоте и достиг совершенного возраста, понуждением родителей, хотя и против желания, должен был вступить в брак. За свое благочестие был рано удостоен сана священнического и определен в церковь Богоявления в селе Ильинском, принадлежавшем Старицкой обители, за 12 верст от города. Но через 6 лет скончалась жена его Васса и двое сыновей-малюток Василий и Косма. Тогда уже он, свободный от мирских забот, оставил дом свой, пришел в Старицу, принял монашество с именем Дионисия в обители Богоматери, подвизаясь о своем спасении.

Горячо любил Дионисий книжное учение. И случилось ему однажды быть в Мос­кве для церковной потребы. И вошел он на торг, где продавались книги. Некто из бывших на торгу, взирая на юность и благолепное лицо его, помыслил о нем лукавое и стал дерзостно оскорблять его словами, говоря: «Зачем ты здесь, монах?» Но не смутился инок и не озлобилось сердце его; воздохнув из глубины души, кротко сказал оскорбителю. «Да, брат, я точно такой грешник, как ты думаешь обо мне. Бог тебе обо мне открыл, ибо если я был истинный инок, то не скитался бы по торжищу между мирскими людьми, а сидел бы у себя в келлии. Прости меня грешнаго, Бога ради». Умилились предстоявшие, внимая кротким и смиренным его речам, и обратились с негодованием на оскорбителя дерзкого, называя его невеж­дою. «Нет, братия, — говорил им инок Дионисий, — не он невежда, а я; он же послан мне от Бога на мое утверждение и правдивы речи его, чтобы впредь мне не скитаться по сему торжищу, но сидеть в келлии». Тогда уж и сам оскорбитель устыдился и хотел просить прощения за свою дерзость, но инок скрылся. Это был преподобный Дионисий, тогда казначей Старицкого Успенского монастыря. В 1605 году посвящен он был в архимандриты Старицкого Успенского монастыря.

Вскоре по вступлении Дионисия в должность настоятеля привезен был в Старицкую обитель низверженный по воле первого самозванца патриарх Иов. Хотя Дио­нисию было приказано содержать Иова как можно строже, «в озлоблении скорбном», но святой с любовью принял сверженного патриарха и стал во всем испрашивать у него наставлений и приказаний, стараясь успокоить невинного страдаль­ца. Преподобный Дионисий вместе с митрополитом Крутицким Пафнутием и Тверским архиепископом Феоктистом похоронил его в своей обители в 1607 году.



Духовное общение архимандрита Дионисия со Святейшим Патриархом Иовом, можно предпола­гать, было виною и благосклонного к преподобному расположения Святейшего Патриарха Ермогена. На него часто указывал патриарх, дивясь его разуму: «Посмотрите на архимандрита Старицкого, как он подвизается; никогда он от соборной церкви не отлучается, и на царских собраниях он же всегда тут». И в смутное время преподобный Дионисий был ближайшим помощником святителя Ермогена, неотлучно находясь при нем, да и царь имел в Дионисии одного из ревностных защитников престола.

Однажды приверженцы литовские и московские злодеи, схватив Святейшего Пат­риарха Ермогена, со всякими ругательствами повлекли его на лобное место; одни толкали его, другие бросали песком в лицо и на честную главу, иные же, схватив за перси, дерзновенно потрясали, и когда все прочие трепетали, один лишь Дионисий в такой беде ни на шаг не отступал от патриарха, но страдал вместе с ним и всех с горькими слезами увещевал, чтобы перестали от такого дерзкого бесчинства, как о том засвидетельствовали многие из самовидцев.

В 1610 году патриарх Ермоген перевел архимандрита Дионисия на место настоя­теля Троицкой лавры, которая еще не оправилась после осады поляков и нужда­лась в хорошем благоустроителе.

Велико и сильно было имя преподобного Сергия в то время. Его уважали и боялись самые враги отечества, поляки и всякого рода воры. И если, бывало, кого эти недобрые люди остановят в дороге и он скажется Сергиевым, того пропускали без вреда. Случилось преподобному Дионисию возвращаться из Ярославля с одним боярином. Дорога же была тогда опасная и много проливалось крови от варварских людей. Посему архимандрит Дионисий сговорился с своими спутниками называть­ся Сергиевыми. «Если, — говорил он, — поедем мы дорогою просто, та ограбят нас воровские люди и даже убьют; а если будем называться именем чудотворца Сергия, то спасемся». Не знал он еще, что он уже, действительно, стал «Сергиевым», ибо был назначен в обитель чудотворца в настоятели. Так проехали они многие опасные места. Не доезжая лавры, встретил их служитель Троицкий и спросил: «Какая власть едет?» Они отвечали: «Троице-Сергиева монастыря старцы, едем из мона­стырских сел». Но тот, зная всех своих старцев, не поверил и спросил: «Не Старицкий ли это архимандрит, к которому я послан с грамотами от самодержца и патри­арха?» И вручил Дионисию грамоты, из коих преподобный узнал о своем новом назначении и поспешил в Москву. Изумился судьбам Божиим преподобный Дио­нисий и пролил обильные слезы: ибо ему и на мысль не приходило-то, что по воле Божией пришло на сердце Святейшему Патриарху и благоверному царю. И это был, можно сказать, последний драгоценный дар их, которым облагодетельствова­ли они Россию, поставив избранного от людей Божиих на такую ступень, с высоты коей мог защищать земную свою родину в тяжкую годину ее бедствий.
Воздав благодарение царю и святителю за их избрание, Дионисий поспешил возвратиться в лавру Сергееву, только что освободившуюся от осады литовской и прославленную сим бессмертным подвигом. Его самого ожидал великий подвиг содействовать вместе с ревностным келарем Авраамием Палицыным освобожде­нию уже не одной лавры, но всего царства, и двадцать три года подвизался он о спасении своего стада, в непрестанной молитве и пощении.



Ужасное и тяжкое то было время для Русской земли — время, которое русский народ в своей памяти прозвал «лихолетьем». Москва была в руках поляков. Народ страдал от зверства польских и казацких шаек. Толпы русских людей обоего пола нагие, босые, измученные бежали к Троицкой обители, как к единственной, выдержавшей напор врагов, надежной защите. Одни из них были изуродованы огнем, у иных вырваны на голове волосы; множество калек валялось по дорогам; у тех были вырезаны ремни кожи на спине, у других отсечены руки и ноги, у иных были следы ожогов на теле от раскаленных камней. Всеми путями стремились беглецы к дому Живоначальной Троицы, и не было числа слезам; измученные, изломанные просили отцов духовных. Вся обитель Святой Троицы преисполнилась умиравшими от наготы, глада и ран; не только по монастырю лежали они, но и в слободах, и в деревнях, и по дорогам, так что невозможно было всех исповедать и приобщить Святых Таин.

Видя сие, архимандрит Дионисий решился употребить на доброе дело всю мона­стырскую казну. Со слезами молил он келаря, и казначея, и всю братию, чтобы соболезновали и сострадали несчастным во всех их нуждах. «Любовь христианская, — говорил он, — во всякое время помогает нуждающимся, тем более надобно помогать в такое тяжкое время». Келарь и братия со слугами отвечали с грустью безнадежно: «Кто, отец архимандрит, в такой беде с разумом соберется? Никому тут невозможно промыслить, кроме Единого Бога». Но Дионисий со многим рыданием опять говорил: «В таких-то искушениях и нужна твердость. От осады большой Бог избавил нас молитвами Владычицы нашей и великих чудотворцев, а ныне, за леность нашу и за скупость, может нас и без осады смирить и оскорбить». Умилились от плача его келарь, и братия, и слуги и стали просить совета в своем недоуме­нии. Дионисий так начал молить всех: «Покажите в этом милость свою, государи мои, келарь и казначей, и вся братия святая! Пожалуйте, меня послушайте: видели все, что Москва в осаде, а люди литовские во всю землю рассыпались, у нас же в монастыре людей хотя и много, но мало ратных и умеющих, и те погибают от цинги, от голода и от ран; мы, государи, обещали в иночестве умереть, умереть, а не жить. Если в таких бедах не будет у нас ратных людей, то что будет? Итак, что у нас есть хлеб ржаной и пшеница и квасы в погребе, все отдадим, братии, раненым людям, а сами будем есть хлеб овсяный, без кваса, с одной водой, и не умрем. Пусть каждый делает все, что может для других, а дом Святой Троицы и великих чудотворцев не запустеет, если только станем молить Господа нашего, чтобы подал нам разум». Приятен был всем совет сей и тверд, слез его ради.
И вот закипела деятельность. Преподобный Дионисий посылал монахов и мона­стырских слуг подбирать несчастных по окрестностям, привозить в монастырь и лечить. Прежде всего, по благословению архимандрита Дионисия, начали монастырской казной строить дома деревянные для болящих и бесприютных и нашлись для них врачи. И повелено было ратных людей лечить и успокаивать их лучшей доброй пищей братской. В то время молитвами Дионисия было умножение муки в хлебне, ради великого чудотворца Сергия. Во все сие время не плакал, не просил себе милости у сего великого светильника; все со смиренномудрием вкушали толь­ко немного овсяного хлеба и то однажды в день, а в среду и пяток вовсе ничего не ели.

«Я и сам грешный, — пишет соборный ключарь Иоанн, — сколько на памяти моей постригал, причащал и погребал, вместе с братом моим Симоном: до четырех тысяч погребли мы мертвецов и, как теперь помню, что в один день похоронили в срубе на Клементьеве, у Николы Чудотворца, 960 человек, да в другом убогом доме — 640, и на Терентьевой роще — 450. Со священником Иоанном ходили мы по окрестным слободам и, по воле Дионисиевой, сосчитали, что в 30 недель погребли более трех тысяч, да зимою и весною погребал я всякий день тех, которые не хотели быть положены в убогих домах и ежедневно случалось до шести и более похорон, а в одной могиле никогда не клали по одному человеку, но не менее трех, а иногда и до пятнадцати; все сие беды продолжались полтора года».

По благословению св. Дионисия, как скоро обретали обнаженного мертвеца, тотчас посылалось все нужное для погребения; приставы ездили на конях по лесам смот­реть, чтобы звери не съели замученных от врагов, и если еще кто был жив, привозили в странноприимницы, а которые умирали, тех худые одежды раздавали бед­ным: женщины шили и мыли беспрестанно рубашки и саваны, за что их довольствовали из монастыря одеждой и пищей. Келейник Дионисия, старец Дорофей, днем и ночью разносил от него больным и раненым полотенца и деньги. Такое пособие лавра оказывала страждущим все время, пока Москва боролась с поляка­ми. Келарь Симон полагает, что за это время одних умерших было более 7000 и до 500 оставшихся при лавре в разных службах: можно по этому судить как велико было число всех, воспользовавшихся пособиями от обители.
Если праведным судом Господь и наказал нас во время осады, замечает писатель жития, то не обогатил ли нас потом сугубо Своею благодатью, как это видимо ныне всем человекам. Сколькими богатствами расширил Он и украсил селение славы Своей, обитель Пресвятой Троицы, молитвами великого чудотворца Сергия. Гос­подь восставил, как некогда Иосифа на прокормление Египта и Товию праведного в Вавилоне, сего дивного мужа Дионисия, через которого многие сподобились получить благой конец с напутствием.

Но этого было мало для святой души Дионисия: его любящее сердце томилось страданиями всей Русской земли. Великий имел он подвиг, усердно молясь о избавлении царствующего града; во все полтора года, когда была в осаде Москва, непрестанно и в церкви Божией, и в келлии с великим плачем стоял он на молитве. И в 1611—1612 гг. в келлии архимандрита собираются скорописцы и переписы­вают послания Дионисия и его келаря Авраамия Палицына. Грамоты сии в Рязань, в Пермь с уездами, и в Ярославль, и в Нижний Новгород, князю Димитрию Пожар­скому и Косьме Минину, и в Понизовские города, князю Димитрию Трубецкому и к Заруцскому под Москву, и в Казань к строителю Амфилохию, и много было в тех грамотах болезнования Дионисиева о всем государстве Московском. «Православ­ные христиане, — писалось в этих посланиях смиренными иноками, доблестными сынами отечества, призывающими русский народ к братскому единодушию и к защите разоряемой врагами родной земли, — вспомните истинную православную веру и покажите подвиг свой, молите служилых людей, чтобы быть всем православным в соединении и стать сообща против предателей христианских (изменников отечеству) и против вечных врагов христианства польских и литовских людей! Сами видите, какое разорение учинили они в Московском государстве. Где святые церкви Божии и Божии образы? Где иноки, сединами цветущие, инокини, добродетеля­ми украшенные? Не все ли до конца разорено и поругано злым поруганием? Не пощажены ни старцы, ни младенцы грудные... Если же есть и недовольные в ваших пределах, то Бога ради отложите все сие на время, чтобы вам всем единодушно пострадать для избавления православной веры, покамест еще враги не нанесли какого-либо удара боярам и воеводам. Если мы прибегнем к Прещедрому Богу и Пречистой Богородице и ко всем святым и обещаемся сообща сотворить наш подвиг, то Милостивый Владыка, Человеколюбец, отвратит праведный Свой гнев и избавит нас от лютой смерти и латинского порабощения. Смилуйтесь и молитесь! Но немедля сотворите дело избавления христианского народа, помогите ратным людям. Много и слезно со всем народом христианским вам о том челом бьем».



Святые Дионисий и Антоний Радонежские

С такими воззваниями спешили из лавры гонцы в разные города и полки России. Троицкие грамоты ободрили народ: особенно сильно было воодушевление в Ниж­нем Новгороде. Здесь восстал на защиту родной земли приснопамятный муж Косма Минин. По его призыву собралось ополчение и под начальством князя Пожарского двинулось на защиту осажденной Москве. Услышал Господь молитву праведника, денно и нощно к Нему взывавшего, о избавлении православных христиан от кровопролитных напастей, о мире и тишине Московскому государству. Когда князь Димитрий Пожарский и Косма Минин двинулись к Москве со многим воинством и достигли Сергиевой обители, сей великий подвижник, совершив для них молебное пение, провожал всем собором воевод и ратных людей на гору, называемую Волкуша, и там остановился с крестом в руках, чтобы осенить их, священники же кропили святой водой. В то время сильный ветер дул навстречу воинам и смущалось их сердце от волнения; тревожились и воеводы, как идти в долгий путь при столь бурном ветре? Преподобный Дионисий благословляя воинства, обнадеживал рат­ных, внушая им призывать себе на помощь Господа, Пречистую Его Матерь и радонежских святых Сергия и Никона. Еще и вслед за ними осенял он идущих Животворящим Крестом, и — внезапное совершилось чудо: мгновенно изменился ветер и стал попутным православному воинству от самой обители, как бы от церкви Святой Троицы и чудотворных мощей, посему немалое было радование воеводам и войску. Высокая ступень иноческого подвига, достигнутая преподобным через непрестан­ную молитву, сообщила ему такой дар чудотворений, тщательно им хранимый от людей.
Сказание же сие, говорит писатель жития, слышали мы из уст самого князя Димит­рия, который со многими слезами исповедал нам, какого чуда сподобил его Бог, заступлением Пречистой и великих чудотворцев и молитвами святого архимандри­та Дионисия! На него излил Господь благодать Свою, ради крепкого его жития и щедро подавала ему чудная десница Божия то, чего со слезами молил у Господа дивный Его угодник. Одни только непрестанные молитвы Дионисия могли заста­вить князя пренебречь всей опасностью, какая угрожала им в стране от смут и заговоров, и двинуться сперва из Ярославля, а потом из-под лавры для довершения великого дела. Келарь Авраамий был отпущен архимандритом и находился безот­лучно при войсках, лицом действующим не менее князя Димитрия Пожарского и Минина. Его одаренное перо передало потомству современные подвиги, подобно как его мудрые речи восстановляли мир и тишину посреди враждующего стана.

Немирны были между собой соединившиеся под Москвой Пожарский и Трубец­кой, но преподобный Дионисий писал им сердечное красноречивое увещание о мире и любви.
Еще длилась осада: поляки засели в Кремле и Китай-городе, и снова возникли возмущения между казаками. Жаловались они на нищету свою и богатство вождей, они хотели умертвить их и разбежаться. Что же архимандрит и келарь? Последнее сокровище лавры — ризы и стихари, саженые жемчугом, посылают они в табор с слезным молением не покидать отечество. И тронулись казаки, вошли в разум и страх Божий и, возвратив обители ее пожертвования, поклялись переносить лишения. Скоро преподобный Сергий явился во сне греческому архиепископу Арсению, заключенному в Кремле, и утешил его вестью о избавлении. Приступом был взят Китай-город, сдался Кремль. С Божией помощью столица была очищена от врагов. С торжественным пением вступил прп. Дионисий и весь священный собор в храм Успения и восплакал при виде запустения святыни. Оба, архимандрит и келарь, были при избрании Михаила, которое совершилось в Москве в их Троицком подворье. Авра­амий возвестил о том народу с лобного места, и сам в числе послов почетных ходил приглашать юношу на царство. Он умолял его променять тишину обители Ипать­евской на бурный престол, колеблемый всеми ужасами войны и внутренних смяте­ний. Когда же, по многом плаче, умолен был юный царь, то на пути своем к столице усердно припадал к раке преподобного Сергия, и архимандрит Дионисий благо­словил Михаила на спасенное царство.

Среди этих забот и трудов для спасения отечества Дионисий успел поправить и вверенную ему лавру. Ее башни и стены после осады были полуразрушены; уцелевшие от огня келлии стояли почти без крыши; имения разорены и рабочие разбежались. По ходатайству Дионисия царь подтвердил права лавры грамотами и повелел возвратить на свои места разбежавшихся крестьян. Деятельностью настоятеля мало-помалу изглаждались следы разорения в обители.



Еще не совсем окончились начатые поправки хозяйства по обители, как преподоб­ный Дионисий должен был начать подвиги для святой веры. Казалось, после столь великих заслуг преподобного для отечества и лавры наступило для него время отдыха и успокоения. Не то судил Бог. Царь Михаил Феодорович, зная благочестие и ученость Дионисия, поручил ему грамотой от 8 ноября 1616 года исправить Требник от грубых ошибок, которые вкрались от времени. Дионисий и его сотрудники, старец Арсений и священник Иоанн, с усердием и благоразумием занялись этим делом; для пособия, кроме многих древних славянских требников, в числе коих был и требник митрополита Киприана, были и греческие требники. Ошибок най­дено множество и иные крайне грубые: «О воплощении Сына Божия в потребниках письменных и в служебниках выхода первых печатей обрелося, яко Отец Бог с Сыном воплотися». Через полтора года представили исправленный ими требник в Москву, на рассмотрение Собора. Собор 1618 года, по наветам врагов преподобного, без вины осудил его как еретика, на лишение сана и заточение. Дионисия обвиняли и в том, что «имя Святой Троицы велел в книгах марать и Духа Святаго не исповедует, яко огнь есть». Это означало, что исправители полагали сделать перемены в славословиях Святой Троице, оканчивающих собой разные молитвы, а в чине водоосвящения исключали слово: «и огнем», как внесенное произволом невежества. В защититель­ной речи прп. Дионисий сказал: «Писано во всех требниках письменных старых, в том числе и пергаменных, в молитве: Твоею бо волею от небытия в бытие привел еси всяческая. Ты и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым. Так стоят слова в пергаменных и в бумажных списках и в них нет слова: и огнем. Так и в списках, присланных из Москвы, — в книге митрополита Киприана (а Киприан митрополит — человек святой, как все знают) и в двух других списках! Так и в греческих книгах! Но не так в Московском печатном служебнике, где напечатано: Духом Твоим Святым и огнем. Мы не знаем, с чего напечатано: и огнем. Мы думали, что напечатано так сообразно с словами евангелиста Луки: Той вы крестит Духом Святым и огнем. Но зная, что евангелисты Марк и Матфей не сказали: и огнем, а только — Духом, приняли в основание слова Господа к Никодиму: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Небесное. Сам евангелист Лука, предлагая обетование Господа, пишет: имате креститися Духом Святым, но не сказал: и огнем. По книге Деяний апостольских, в день Пятидесятницы снисшел Дух Святой на апостолов и явишася им разделени языцы яко огненни; не сказано: явились языки огненные, но яко огненни. Да и книга Деяний не определяет, в каком виде снисходил Дух Святой на крещающихся. Крещением же огненным означается только испытание огненное». Весьма любопытно и поучительно, что говорил Арсений о прибавке слова «и огнем» в чине крещения. Из числа 12-ти славянских списков, писал он, в 10 не было этого слева; в одном приписано на поле «и огнем», и в другом то же слово написано выше строки; в печатном же требнике это слово поставлено уже в строке. Вот происхождение прибавлений, за которые так упорно стоят ревнители мнимой старины! Прп. Дионисию пришлось вытерпеть много и много оскорблений незаслуженных.

Но по всей земле Русской еще бродили шайки литовцев и поляков, так что Дионисий не мог достигнуть места заточения, а потому его возвратили в Москву, заклю­чили в Новоспасский монастырь, морили голодом, томили в дыму бани, заставляли класть каждый день по тысячу поклонов. Преподобный, укрепляемый Господом, не только выполнял наложенную эпитимию, но еще от усердия своего клал другую тысячу поклонов ежедневно. По праздникам его водили, а иногда возили верхом на кляче, еще до обедни, к митрополиту на смирение. Здесь в оковах он стоял на открытом дворе в летний зной до вечерни, не освежаемый и чашей студеной воды.

А грубые злобные невежды всячески ругались над ним, бросали в него грязью. Но преподобный был, как младенец, и все принимал со смирением и утешал братию, страдавшую с ним вместе, говоря: «Не скорбите, и не безумствуйте, Господь все видит, мы же страждем за слово истины, и это еще не вечная мука, все минет!» Его обложили пенею в 500 рублей за то, что «Духа Святаго не исповедывал, яко огнь есть». Преподобный же, стоя в железах, толкавшим и оплевавшим его говорил: «Денег не имею, да и давать не за что: лихо чернецу то, если расстричь его велят, а если только достричь, то ему венец и радость. Мне грозят Сибирью и Соловками, но я рад тому, это жизнь мне». Когда другие с состраданием говорили: «Что это за беда с тобой, отче?», он отвечал: «Беды нет никакой, а милость Божия; преподобный Иона, митрополит, смиряет меня по делам моим, чтобы не был я горд. Такие беды и напасти — милость Божия, а вот беда, если придется гореть в геенском огне; да избавит нас Бог от сего!» И по Москве распустили нелепую молву, будто бы Дионисий и его сотрудники хотят огонь совсем вывести. Чего не выдумают и чему не поверит невежество народное! И что же? Ради сей безрассудной клеветы, чернь толпами выходила на улицу, когда на худой лошади везли святого старца из обители или в обитель, чтобы над ним потешаться и бросать в него камнями и грязью; но он, как незлобивый младенец, ни на кого не скорбел.

А главными обвинителями угодника Божия были свои же, троицкие иноки: голо­вщик Логгин и уставщик Филарет. Это были люди крайне дерзкие, невежественные; Филарет от невежества говорил даже богохульные ереси. Их дерзость и прежде доходила до того, что во время богослужения они вырывали из рук архимандрита книги. Случилось однажды, при недостатке певчих, что сам Дионисий, сойдя с клироса, хотел читать первую статью. Логгин же, бросившись к нему, вырвал из рук его книгу и с большим шумом опрокинул аналой, на соблазн всей братии. Препо­добный только перекрестился и молча сел на клиросе. Логгин прочитал статью и, подойдя к архимандриту, вместо прощения, начал плевать на него. Тогда Дионисий взял в руки пастырский свой жезл, махнул им, говоря: «Перестань, Логгин, не мешай пению Божию и братию не смущай; можно нам о том переговорить и после утрени». Логгин же до такой степени разъярился, что, выхватив посох из рук Дионисия, переломил его на четыре части и бросил обломки в настоятеля. Заплакал Дионисий и, воззрев к образу Владычню, сказал: «Ты, Господи Владыко, все веда­ешь; прости меня грешного, ибо я согрешил пред Тобою, а не он». Сойдя с места своего, стал он перед иконой Богоматери и проплакал всю утреню: ожесточенного же Логгина все братия не могли принудить, чтобы испросил прощения у архимандрита. Уставщик Филарет был другом Логгина. Этот был еще замечательнее. Он иночествовал в обители более 50 лет. Но «от простоты ненаучения мысли мудрова­ния не добраго» имел он в себе, и в одном и том же лице был и темный невежда и дерзкий еретик. Прп. Дионисий скорбел о Филарете, говорил ему, что многолет­ние подвиги свои губит он самоволием невежества своего. Оба ожесточенные инока, раздражавшись на святого, писали против него в другие обители, в царст­вующий град, разные воздвигая на него козни, от которых он много страдал. Вот каковы были его клеветники. «Смею сказать о возводящих на нас неправду, писал страдавший вместе с Дионисием инок Арсений, что не знают они ни православия, ни кривославия, проходят священные писания по буквам и не стараются понимать смысл их». Каковы и всегда ревнители старой буквы.



Были однако и светлые минуты в жизни великого подвижника, когда после всех понесенных им искушений за чистоту догматов церковных и после мира, на время упокоившего бедствовавшую Россию, сам патриарх Иерусалимский Феофан, в 1619 году присланный вселенскими патриархами для поддержания на Руси Право­славия, пришел поклониться великому чудотворцу Сергию и подивиться подвигам защитников лавры. Где еще можно было найти другого Дионисия, другого Авраамия и подобную им братию? Иерусалимский патриарх предложил патриарху Филарету, вернувшемуся из польского плена, облегчить положение преподобного, и в его оправдание указал на греческий требник. Дионисий освобожден был из темницы.

Слышав об обители Преславной Троицы, как во время разорения Московского государства и самого царствующего града то малое место спасено было от польских и литовских народов, удивился патриарх и хотел видеть с желанием сердечным не место, но дивного хранителя места, великого Сергия чудотворца. Когда же пришел в его обитель, архимандрит Дионисий сотворил ему честь, подобающую царскому величеству, и вышел в сретение вне монастыря, во множестве чина священного. Наутро же патриарх пришел служить литургию. Но прежде, отпев молебен, со многими слезами окроплял святой водой образ Живоначальной Троицы и Пресвятой Богородицы и, приступив к мощам чудотворца, велел архимандриту открыть свя­тое лицо Сергия — ужас объял его и затрепетало в нем сердце, когда узрел нетление святого и осязал руки его и ноги.
«О великий Сергий чудотворец, слава святого жития твоего достигла и до востока солнечного: благодарение Содетелю всех Христу Богу, что и на конец века дошед­шим людям, верующим в Него, дает упование не отпадать от правил веры, ради молитв Пресвятыя Своея Матери, и вас ради, со всеми святыми подвизавшимися в благочестии». Сказав сие, совершил сам литургию.

По совершении литургии молил его Дионисий совершить успокоение себе и всем пришедшим с ним из Иерусалима, и на трапезе воздана была ему почесть, как царям московским, когда приходят на поклонение в праздники. Святейший Фео­фан, сидя за обильной трапезой с братией, ничего не вкушал и был неутешен от плача, хотя торжество совершалось с пением ликов. Но патриарх, духом уразумев их печаль, сказал Дионисию и всей братии: «Что смущаетесь? Не скорбите о слезах моих, ибо радостью веселится о вас сердце мое; не ищу я чего-либо вашего, но вас самих, по глаголу апостола: “Вы бо радость моя и венец” (1 Фес. 2, 19), ибо здравых вас обрел. Прежде слышали все Церкви Восточные скорбь вашу и труд, какие подъяли за Христа от гонящих вас, ради правой веры, и мне не безызвестно было о всех приключившихся бедах. Ныне же еще нечто прошу у вас видеть, да возвеселюся по желанию моему. Слышал я, что во время беды ратной некоторые иноки обители вашей дерзнули возложить на себя броню и, приняв оружие в руки, рато­вать крепко; дайте мне их видеть».

Умилительное зрелище представляла беседа патриарха со старцами — защитниками лавры, подвизавшимися во время ее осады. Преподобный Дионисий принял было сие требование с недоумением, но подвижники добровольно вызвались: «Яви нас, отче, владыце нашему; буди все по воле его». И представлены патриарху более двадцати иноков, «нихже первый был именем Афанасий Ощерин, зело стар сый, и весь уже пожелтел в сединах». Патриарх спросил его: «Ты ли ходил на войну и начальствовал пред вои мученическими?» Афанасий ответствовал: «Ей, владыко святый, понужден был слезами кровными». Патриарх спросил еще: «Что ти свойственнее, иночество ли в молитвах особо, или подвиг пред всеми людьми?» Афана­сий, поклонись ответствовал: «Всякая вещь и дело, владыко святый, во свое время познавается: у вас, святых отец, от Господа Бога власть в руку прощати и вязати, а не у всех; что творю и сотворих — в повелении послушания». И обнажив седую голову свою, поклонился ему и сказал: «Известно ти буди, владыко мой, се подпись латынян на главе моей от оружия; еще же и в лядвиях моих шесть памятей свинцо­вых обретаются; а в келлии сидя, в молитвах, как можно найти было из воли таких будильников к воздыханию и стенанию? А все се бысть не наше изволение, но пославших нас на службу Божию». Патриарх, без сомнения, удовлетворенный дознанием, что над воинственным одушевлением тем не менее господствует дух иноческого благочестия, смирения и простоты, благословил Афанасия, поцеловал его «любезне», и прочих его сподвижников отпустил «с похвальними словесы».

Потом велел патриарх петь конечный молебен Пресвятой Троице и, знаменовав­шись у св. икон, подошел ко гробу великого чудотворца, снял с себя клобук и отер им колено Сергия и ноги до подошвы и, подложил под плесна его со многими слезами, приникнув молитвенно ко гробу. А Дионисию велел стоять без клобука, с преклоненной главой, и, взяв свой клобук из-под ног чудотворца, поцеловал и дал целовать архимандриту, возложил руку на его главу. Архидиакон возгласил: «Вонмем», а архимандрит Синайской горы трижды: «Кирие элеисон». Патриарх же, возложив клобук свой на Дионисия с молитвой, благословил и целовал его в уста, с сими словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, дал я тебе благословение, сын мой, и знаменовал тебя в великой России, среди братии твоей да будешь первый в старейшинстве по благословению нашему, так же и кто по тебе будет, да носит в сем святом месте благословение наше, величаясь и хвалясь нашим смирением и радо­стно всех извещая: сие им дано знамение, что и патриархи Восточные — поклонники суть сему святому месту, и честь свою перед Святой Троицей оставили, сняв с главы своей память, по себе, и положили под ноги великому стражу и блюстителю, богоносному Сергию чудотворцу! Потом велел петь на обоих клиросах: «Спаси Христе Боже, отца нашего архимандрита Дионисия» и, обратясь к братии, сказал: «Запи­шите себе все сие, что совершил я над архимандритом, и если впредь кто из братии нашей придет сюда на поклонение, пусть ведомо будет изволение наше грядущим родам, чтобы и вы не забыли наше смирение и любовь, и памятовали в своих молитвах».



Вся жизнь преподобного была жизнью истинного Божия подвижника. Большую часть времени он проводил в молитве. «Келлия устава не имать», — говаривал преподобный, и в келлии читал Псалтирь с поклонами, Евангелие и Апостол, вычитывал сполна акафисты и каноны; в церкви выстаивая все положенные служ­бы, Дионисий совершал, кроме того, ежедневно по шесть и по восемь молебнов. Ложился спать за три часа до утрени и вставал всегда так, что успевал еще положить до нее триста поклонов. В церкви соблюдал строго церковный устав, сам пел и читал на клиросе, имея дивный голос, так что все утешались, внимая ему: как бы тихо не читал он, каждое слово было слышно во всех углах и притворах храма. Признатель­ный к благотворителям обители, он требовал, чтобы читались сполна синодики на проскомидии; во время соборного служения все иеромонахи в епитрахилях стояли в алтаре и поминали имена усопших вкладчиков. В каждую утреню обходил он церковь и осматривал, все ли в храме. Он выходил с братией и на работы монастыр­ские. У него были и иконописцы, и мастера серебряных дел. Благородные князья любили его и помогали, но были и такие властолюбцы, которые ему не только не помогали, но и оскорбляли его словом и делом. Это не останавливало однако Дионисия, до конца жизни, от ревностного обычая строить и обновлять церкви, и после его смерти много осталось утвари, приготовленной им для обновления храмов. Он усердно заботился о храмах Божиих не только в своей обители, но и по селам монастырским, где построено им несколько церквей после польского разгрома. Один из этих храмов в 1844 году был перенесен из села Подсосенья в новооснованный тогда Гефсиманский скит близ Сергиевой лавры, где и теперь привлекает он всех богомольцев своей изящной простотой. По благословению архимандрита Дионисия и при его собственноручной редакции рукописей был составлен сборник Четьих-Миней.
При нем было в обители 30 иеромонахов и 15 иеродиаконов, а на клиросах стояло до 30 певцов. Каждую утреню сам архимандрит обходил всю церковь со свечой в руках, посмотреть, нет ли отсутствующих, и если кого не было — посылал за ним будильщиков; если же кто, действительно, был болен, то промышлял об нем, как врач духовный и телесный и упокоевал в больнице. Примером своего смиренномудрия он внушил равенство между братией, а подвижническая жизнь его возбуждала и других к подвигам: по его примеру даже старцы почтенные не стыдились ходить звонить на колокольню. В обращении с братией он был кроток и прямодушен, приветлив и терпелив. Он во всем старался подражать великому в своем смирении основателю лавры преподобному Сергию, и чудотворец видимо помогал ему во всем. «Я, многогрешный, — пишет келарь Симон, — и прочие из братии, жившие с ним в одной келлии, никогда не слышали от него ничего обидного. Он всегда имел обычай говорить: “Сделай, если хочешь”, так что некоторые, не понимая его простого нрава, оставляли без исполнения его повеление, думая, что он оставляет дело на их волю. Тогда добрый наставник, помолчав немного, говорил: “Время, брат, исполнить повеленное: иди и сделай”».

Из учеников преподобного Дионисия особенно известен Дорофей, прозванный «великим трудником». Келарь Симон Азарьин пишет о нем: «Он был так тверд в благочестии, что никогда не оставлял церковного богослужения, исправлял должность пономаря в церкви чудотворца Никона и вместе с тем был канонархом и книгохранителем. В келлии он выполнял правило необыкновенное: ежедневно читал всю Псалтирь и клал до тысячи поклонов; при том же писал книги. Спал он весьма мало и никогда не ложился для сна. Пищею его служил кусок хлеба и ложка толокна и притом не каждый день; только по убеждению архимандрита стал он есть хлеб с квасом. И другой писатель жития Дионисиева, ключарь Иоанн (священник Иоанн Наседка), бывший также самовидцем строгого жития Дорофеева, свидетельствует о нем, что он всегда по Дионисиеву приказу разносил больным и раненым, мученным от врагов, деньги и одежды от щедрого настоятеля и по целым ночам оставался сидеть с больными и увечными. Братья, наблюдавшие в тайне за образом его жизни, видели, что и по неделе иногда не прикасался он ни к какой пище; некоторые из келейников над ним смеялись и было у них прение: одни говорили, что он свят, другие же, что безумен. Однажды я сам над ним посмеялся, будучи еще мирянином, смиренно сознается писатель, но в ту минуту взошедший Дионисий строго на меня посмотрел, ничего однако не сказал мне. Десять лет спустя, когда был я у архиман­дрита в Москве на духовной беседе, просил я себе прощения со слезами за свой поступок и он с кроткой улыбкой, благословив меня, сказал: «Не вопрошай иноков о делах иноческих, ибо для нас великая беда открывать вам, мирянам наши тайны; писано: шуйца да не весть, что творит десница». Однако, по настоянию моему, старец продолжал: «Вы миряне, если что услышите худого о чернецах, нелепо их осуждаете, и это вам грех, а что услышите доброго, о том не ревнуете, но только хвалите и от ваших похвал еще больше приходит искушение, ибо от того происходит величание и гордость; по сему для нас полезнее прикрывать от вас дела свои, чтобы никто о нас не слышал». Когда спросил я: «Что означал строгий его взгляд, когда встретился мне в келлии у Дорофея?», Дионисий отвечал: «Не гневайся, святому мужу вы посмеялись и всем вам грех, потому что не по-вашему он жил. Мне ведомо, что не только седмицу он не едал, но часто до десяти дней и ложки воды не выпивал, а на все службы ходил наг, и бос, и голоден, да еще не умывая ни лица, ни рук, а когда ходил за больными, то не гнушался никаких смрадных ран. Будучи же юн возрастом, мучился блудными помыслами, и потому так сильно ратовал против врагов мысленных алчбой и жаждой; вместо воды служили ему для омовения лица, персей и рук слезы, непрестанно им проливаемые при совершении добрых своих дел, потому и болезненно мне стало смехотворство ваше».

В 1622 году святой архимандрит собрался ехать в Москву. Братия пришли просить благословение, вышел к нему и Дорофей в тяжкой немощи, прося себе последнего прощения: «Уже время мое подходит, — говорил он, — и смерть приближается; о едином скорблю, что уезжаешь отсюда и не сподоблюсь погребения от твоей пре­подобной руки». Дионисий как бы шутя сказал ему с запрещением: «До моего приезда будь жив, и не дерзай умирать, доколе не возвращусь от самодержца; тогда умрешь, если Господь изволит, и я погребу тебя». — «Воля Господня да будет», — отвечал Дорофей. Архимандрит был в столице и возвратился в лавру. Когда с молитвой входил в сени своей келлии и опять принимала от него благословение братия, вышел и Дорофей, уже в конечном изнеможении, прося себе прощения. Преподобный благословил его и простился с ним, а сам, облачившись, пошел в церковь петь молебен за царское здравие, по обычаю, какой содержался в обители Троицкой, на приезде властей. Но он еще не успел начать молебна, когда пришли сказать ему, что Дорофей отошел ко Господу. Прослезился Дионисий и похоронил труженика собором, со всей братией.

Кроткому старцу Божию до конца дней своих привел Бог терпеть скорби и иску­шения от своих собратий, ибо вечный враг рода человеческого вооружился против святого, чтобы каким-нибудь образом удалить его из обители чудотворца Сергия. Диавол возбудил одного чернеца, по имени Рафаил, присланного под начало в обитель Сергиеву от патриарха Филарета и даже окованного за различные крамо­лы и поступки, недостойного монашеского звания. Покушаясь освободиться от уз, Рафаил оклеветал преподобного Дионисия перед царем Михаилом и патриархом Филаретом, и старца потребовали в Москву. Много скорбели о том и братия, сви­детельствуя о праведном житии его, и в скором времени был он отпущен в лавру, а клеветники его сосланы в заточение, получив достойную мзду за свое беззаконие. Вскоре за сим искушением последовало и другое. Эконом обители Сергиевой, будучи властолюбив, не питая в сердце страха Божия, оклеветал архимандрита, будто бы ни во что вменяет повеление царское и святительское; лукавством своим до такого бесчестия довел блаженного мужа, что был он ввержен в темное и смрад­ное место, где в тайне пробыл три дня в заточении.

И столь велико было терпение и смиренномудрие святого, что никто даже не узнал о его страдании, кроме духовника; после многих угроз от патриарха был он однако отпущен в лавру. Но эконом тайными грамотами продолжал еще клеветать на него, будто бы Дионисий промышляет себе патриаршество, и дошел до такого безумства, «что однажды на соборе при всей братии, не стыдясь честнаго лица его», дерзнул бить по ланитам, и с бесчестием запер настоятеля в келлию, откуда не выпускал его четыре дня к церковному пению. Сам благоверный государь, услышав о том, властью державной освободил страдальца и, будучи в обители, перед всей братией сделал расследование о его страданиях. Но преподобный Дионисий все покрыл любовью и всех представил себе доброхотами, себя одного представляя во всем виновным. Таким образом гнев царский преложил на милость, к общему изумлению всех бывших при царе бояр. С тех пор самодержец уже не верил ни какой клевете на святого мужа до конца его жизни.
Когда приспело время преставления преподобного, по свидетельству бывших при нем, не отлучался он от церкви, но и в самой немощи своей, еще накануне смерти служил обедню и даже в день исхода своего был у утрени и обедни, ни в чем не желая уменьшить своего подвига. В самый благовест вечерни встал он и, надев клобук и мантию, хотел идти в церковь, но, чувствуя конечное изнеможение, стал просить себе схимы. Уже едва мог преподобный стоять от болезни и сел на постель, прежде нежели были довершены последние молитвы. Некоторых из братии он успел благословить и, перекрестив лице свое, возлег на ложе, закрыл глаза, сложил крестообразно руки свои и предал чистую душу свою в руки Господни, великий оставив по себе плач и сетование братии. Когда было положено во гроб тело его, все на него с услаждением взирали, потому что лицо его было благолепно, очи и уста веселые, и в ту минуту многие из иконописцев, любви ради, списали благоле­пие лица его, чтобы такой блаженный муж у всех в памяти вечной пребывал. Сам патриарх Филарет пожелал совершить над ним отпевание, для чего святые мощи его и были перевезены в Москву, в Богоявленский монастырь, а потом возвращены в лавру для погребения.



От мощей преподобного получил исцеление князь Алексей Воротынский, который был весьма любим архимандритом. Болящий лежал на одре и не мог сам прийти поклониться усопшему, но, памятуя всегдашнюю любовь, послал отслужить над ним панихиду, и как только принесли ему кутью после службы, немедленно исцелился от своей болезни.

Священник лаврской слободы Феодор много скорбел, что не мог видеть кончины преподобного. И вот во сне видит он, будто спешит с другими принять прощение Дионисия, но святой говорит ему: «Для чего ты спешишь? Те благословение просят потому, что остаются здесь, а ты скоро пойдешь за мной». Спустя восемь дней Феодор скончался.

И присный ученик его Симон, писатель жития, не присутствовавший при его блаженной кончине, потому что послан был учителем своим настоятельствовать в Алтырский монастырь, зависевший тогда от лавры, испытал над собой силу посмертных его молитв. Будучи ни в чем не виновен, он выдан был за чужие грехи, и не ожидалось ни откуда спасения. Одна инокиня Хотькова монастыря, по имени Вера, слыша о беде Симоновой, со слезами о нем молилась, призывая на помощь преподобного Дионисия. И вот она видит во сне благолепный храм и святителей в облачении, восходящих на ступени, а в след за ними и Дионисия, поддерживаемого двумя диаконами. Инокиня припала к ногам его, как бы к живому, прося помощи беспомощному, и восклицая: «Господи! Тот, кого Ты любил, нынче сильно страдает и ни от кого не имеет помощи». Дионисий же, прикоснувшись до нее рукой, поднял ее, говоря: «Не скорби, будет ему милость Божия и избавление от такой напасти, от меня же вам благословение». С сими словами он скрылся и, действительно, вскоре освободился от напасти Симон, извещенный о чудном видении сыном инокини Веры Михаилом.
Священноинок Порфирий, живший долго в одной келлии с преподобным, был уже архимандритом в Рождественской обители города Владимира, когда услышал о его кончине. Сильно скорбел он, приводя себе на память все его страдания, и молил всемогущего Бога явить ему: воспринял ли преподобный мзду свою за многострадальный подвиг. После долгой молитвы увидел он желанного ему архимандрита Дионисия сидящим, припавши к ногам его, с радостными слезами просил он благословения и говорил ему: «Отче Дионисие, поведай мне, обрел ли ты благодать от Всещедрого Подателя за такое многострадальство и крепкие подвиги?» Дионисий же, благословив его, сказал утешительное слово: «Радуйся со мною, Порфирий, ибо великую восприял я благодать у Бога». Впоследствии сей Порфирий был послан архимандритом в Псков, а потом переведен в Москву, в Андрониев монастырь, где и скончался.

В 1652 году в Великий пост повелением царя Алексея Михайловича митрополит Ростовский Варлаам послан был с боярином Салтыковым в город Старицу, для перенесения из Богородичной обители тела Святейшего Патриарха Иова. В навечерие их отправления с мощами к Москве, явился к митрополиту Варлааму архи­мандрит Дионисий, когда митрополит слушал утреню на святительском месте. Ему представилось, что Дионисий взошел с кадильницей в руках и, раздувая уголья, покадил сперва образа, а потом святителя и внезапно стал невидим, оставив только по себе чудное благовоние. И подобало сему великому мужу, погребавшему неког­да многострадального Иова патриарха, присутствовать при перенесении мощей его в столицу.

Преосвященный Филарет (Гумилевский) днем преставления преподобного Дионисия называет 10 мая 1633 года, а в соответствии с Настольной книгой священнослужителя — 12 мая 1633 года. Месяцеслов святых указывает, что память прп. Дионисия в Русской Церкви совершается 12/25 мая, под каковым числом помещены и сведения о его жизни, но в Гефсиманском скиту (близ Троице-Сергиевой лавры), по предложению наместника лавры архимандрита Антония († 1878), 5 мая совершается празднество св. Дионисию с утверждения Московского митрополита Филарета, в память его кончины (то есть Дионисия). Митрополит Филарет постановил: «Править 5 мая св. Дионисию молебен, по канону, приложенному к житию его». Имя св. Дионисия в Гефсиманском скиту поминается на отпусте при богослужении.

Преподобне отче Дионисие, моли Бога о нас!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Благоверный князь Владимир и благоверная княгиня Агриппина Ржевские

Святые благоверные князь Владимир и княгиня Агриппина Ржевские издревле почитались в городе Ржеве. Они были погребены в ржевском соборном храме. Над их могилами, расположенными рядом, до 1745 года сохранялась гробница. Город Ржев в древности назывался Ржевою Владимировою по имени своего первого князя — святого Владимира.



Святой Владимир был сыном Мсти­слава Мстиславича Удалого, брат святой Феодосии, матери благоверного князя Алек­сандра Невского (+1263; память 23 ноября/6 декабря). По другим источни­кам, он сын Всеволода Большое Гнездо. Святая Агриппина, вероятно, была женой благоверного князя Владимира. Память ее совершалась местно также 23 июня/6 июля. Точных сведений об этих святых нет.



По преданию, колодец около городского собора выкопан благоверным князем Владимиром. Во Ржеве существовала легенда о сохранении города в Смутное время от литовцев благо­даря заступничеству благоверного князя Владимира. Будто бы благоверный князь верхом на коне, словно из-под земли, вырастал перед литовскими войска­ми, и они в смятении отступали, когда он взмахивал белым платом. Каждую ночь благоверный князь Владимир обходил городские стены, как бы сторожа Ржев. Вечером к его могиле ставили новые сапоги, а наутро они оказыва­лись истоптанными. Но однажды ржевцы пожалели новые сапоги и сделали набойку на старые. Утром обувь оказалась нетронутой, и, хотя жители города поспешили исправить свою вину и поставили к гробнице новые сапоги, благоверный князь Владимир более не обходил город.


Святой Владимир Ржевский

Православные жители Тверской земли продолжали почитать память святых князя Владимира и княгини Агриппины. В 1979 году благоверные князь Владимир и княгиня Агриппина по благословению Святейше­го Патриарха Пимена включены в Собор Тверских святых (переходящее праздно­вание в 1-ю неделю после дня памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла).

Святые благоверные Владимир и Агриппина, молите Бога о нас!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Святитель Иосаф Кадьякский

Родился 22 января 1757 года в селе Стрешневка Кашинского уезда Тверской губернии у священника Ильи Болотова. При крещении наречен Иоанном. Рано в нем обнаружились дарования, энергия и любовь к учению. Первоначальное образование он получил в Кашинском духовном училище, бывшем тогда при Дмитровском монастыре. Поступив в 1777 году в Тверскую духовную семинарию, он обучался там до богословского класса, а затем перешел в Ярославскую семинарию, где и окончил курс в числе самых лучших воспитанников.

Чувствуя призвание к иноческой жизни, молодой Иоанн по окончании курса обучения не пожелал поступить в приходские священники, хотя ему и предлагали много мест. Однако, чтобы дать себе время убедиться в твердости этого призвания и из любви к просвещению, он предварительно поступил на должность педагога Угличского духовного училища, которую и исполнял около четырех лет.

В 1786 году, когда ему было 25 лет, Иоанн Болотов поступил в Толгский монастырь, возле Ярославля, где спустя три года в 1789 году принял постриг с именем Иосафа. Там же он был посвящен в иеродьяконы. В поисках большего уединения он перешел в Югскую Дорофееву пустынь Угличского уезда Тверской губернии, а из нее - в Валаамский монастырь.

Пустынное уединение обители, расположенной на острове Ладожского озера, строгость жизни ее монашествующих и святость ее настоятеля о. Назария чрезвычайно нравились молодому иноку. Иеродьякон Иосаф полюбился Валаамской братии своим светлым и приятным нравом, кротостью и твердостью духа, увлекательным даром слова, соединенным с силой убеждения и строгой обдуманностью в исполнении послушаний. Он хотел остаться на Валааме до конца своей жизни.



В 1793 году Митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Гавриилу было поручено изыскать подходящих людей в состав отправляемой в Северную Америку Православной Миссии. Решено было отправить трех иеромонахов и двух иеродьяконов. Для этого дела нужны были люди молодые, энергичные, всецело преданные делу. Таковых он нашел среди монахов Валаамского монастыря.

Во главе Миссии был поставлен 32-летний Иеромонах Иосаф. Тогда же в 1793 году Иеромонах Иосаф по именному повелению Государыни Императрицы сделан был начальником образовавшейся Миссии и тотчас же возведен в сан Архимандрита. Все нужное миссионерам для священнослужения и проповеди христианства было выдано Митрополитом Гавриилом из ризниц упраздненных новгородских монастырей.  Владыка тщательно готовил миссионеров к предприемлемому ими подвигу, чтобы они отчетливо представляли важность предстоящего им дела. Он составил специальную инструкцию в помощь проповедникам, посылаемым для обращения иноверных в православную веру, а также дал письменные Наставления Архимандриту Иосафу, которые, в сущности, являются своего рода присягой миссионера, его апостольской клятвой.

21-го декабря 1793 года Архимандриту Иосафу и другим участникам Миссии Санкт-Петербургской Духовной Консисторией были выданы паспорта для свободного проезда до указанного места. Всего вместе с послушниками было отобрано 10 человек.
Перед отъездом в Америку, страну столь отдаленную, О. Иосаф посчитал своим долгом навестить своего престарелого родителя и других близких родственников. Для этого он и приезжал на несколько дней в село Стрешневку и город Кашин. В Кашине он навещал свою сестру, от которой известен рассказ об одном поступке О. Иосафа, характеризующем неистощимую готовность помочь ближнему и его находчивость в крайних обстоятельствах.

Проходя в то время к сестре, мимо зыби, находящейся под горой, что близ кашинской Введенской церкви, он увидел крестьянина, который, быв в нетрезвом виде, попал в эту трясину и никак не мог из нее выбраться, хотя до твердой земли было не более двух аршин. За неимением при себе трости, О. Иосаф тотчас снял с себя единственную шелковую рясу и бросил ее вместо веревки, сказав, чтобы утопающий ухватился за нее. Так бедняк избавился от смерти.

В конце декабря 1793 года сопровождаемые значительным обозом с церковной утварью, православные миссионеры отправились через Сибирь к месту своего служения в Америку. Путь их пролегал через Москву, а затем в Иркутск. Пробыв в Иркутске почти месяц, миссионеры вновь тронулись в путь. Далее их путь пролегал к Якутску по реке Лена, а от Якутска к Охотску верхом на лошадях. Порт Охотск был в то время исходным пунктом и опорной базой для подготовки большинства промысловых экспедиций. Там миссионеры впервые соприкоснулись с миром промышленных и вояжных людей, в котором им предстояло жить. Он был безобразен.

Вскоре судно было готово к отплытию. Миссионеров поместили на судно "Три Святителя", кроме них на нем расположилось еще 30 человек поселенцев, некоторые с женами и детьми, всего 45 душ. Они были пожалованы Указом Екатерины 2-ой из ссыльных для заведения в Америке хлебопашества.

13 августа судно покинуло Охотск. В пути оно попало в шторм и вынуждено было зайти на Уналашку, где было окрещено 100 человек. И, наконец, 24 сентября 1794 года судно прибыло на Кадьяк в Павловскую гавань. По прибытии на Кадьяк миссионеры немедленно занялись обращением многочисленного населения этого острова и постройкой церкви Божьей.

По прибытии на остров Архимандрит Иосаф написал письмо О. Назарию, настоятелю Валаамского монастыря, где рассказывал о своем путешествии и о людах, встретившихся им на пути. С воодушевлением писал он о том, что люди везде добрые и очень хотят окреститься, поэтому постоянно приходилось останавливаться и крестить всех желающих.

18 ноября 1795 года Епископу Иркутскому была доставлена Ведомость от Архимандрита Иосафа, где он сообщал, что со времени их приезда всего было крестившихся в христианский закон 6740 человек обоего пола, а браком сочеталось 1573 пары.
Мудрость и кротость главы Духовной Миссии позволяли сдерживать тлетворное влияние "вольной" жизни русских поселенцев на только формирующийся духовно аляскинский народ. Архимандрит Иосаф не враждовал с промышленниками, он только противостоял греху, убеждая в необходимости венчания браков между алеутами и русскими промышленниками, стараясь не допускать чрезмерной жестокости в обращении с коренным населением. И в то же время он не был равнодушным наблюдателем - он был нетерпим и бесстрашен.

При несомненных энергии и стремлении к миссионерскому делу, Архимандрита Иосафа часто удерживали на месте различные труды главы Миссии и главного устроителя новосозидаемой Американской Церкви. В которых он проявил себя умелым организатором, мудрым наставником, вдохновителем миссионерской работы. Несмотря на ограниченное число миссионеров, великое дело распространения веры Христовой среди американцев шло с редким успехом. Благоприятные для этого условия заключались в добрых душевных качествах новообращаемых и в благочестивой ревности благовестников Слова Божия, соединенной с христианской любовью.

Архимандрит Иосаф положил начало двум чрезвычайно важным направлениям в миссионерской работе, а именно: стал готовить для священно- и церковнослужительских должностей из местных жителей; стал искать переводчика для Духовной миссии, твердо знающего местные языки и ведущего добропорядочную жизнь для перевода Евангельской проповеди. А для своих братьев-миссионеров он был поистине любящим отцом.

Весной 1795 года начался разъезд миссионеров по разным местам. Следом за ними и сам О. Иосаф вместе с правителем Барановым направился в Якутать. Они разбили палатки на морском мысе и вступили в переговоры с вождем здешних индейцев. От якутатского вождя Баранов попросил сына (возможно, племянника), оставив взамен в заложниках несколько человек. Уже на Кадьяке индеец был крещен Архимандритом Иосафом и получил имя Федор. Помимо Федора еще несколько индейцев приняли крещение.

Святитель Иосаф был ревностным проповедником Слова Божия. Им двигало чувство неотложности дела просвещения язычества Светом Христовым, видимо из-за предчувствия своей скорой кончины.

Стадо пасомых в новорожденной Американской Церкви возрастало, это побудило членов Святейшего Синода просить Императрицу об утверждении Епископа Иркутской епархии с наименованием его Епископом острова Кадьяк и прилежащих к нему в Америке островов. Посвятить в сан епископа было решено Архимандрита Иосафа. По прибытии в Иркутск 17-го марта 1789 года он предстал перед Епископом Иркутским и Нерчинским Вениамином.

В мае 1799 года рассказ о жизни О. Иосафа на острове Кодьяк с картами и рисунками через Епископа Вениамина были доставлены в Петербург. С переписанной запиской и скопированными в канцелярии Синода картами и рисунками ознакомился сам Император, после чего Президенту Петербургской Академии наук была объявлена Высочайшая воля напечатать карту и записки. Замечательно интересный и полезный труд О. Иосафа был издан уже после его кончины в 1805 году.

По причине огромного расстояния было решено совершить хиротонию только одним архиереем, для "экономии", тогда как полагается посвящать в архиерея не менее, чем двум епископам. Утром 25-го августа шли последние приготовления к отплытию фрегата "Феникса" от причалов Охотского порта. С многочисленной свитой и богатой архиерейской ризницей возвращался новопосвященный Епископ Кадьякский Иосаф к своей пастве. 26-го августа "Феникс" поднял якоря и, не доходя до Кадьяка, исчез, найдя свой конец в океанских водах под ударами осенних штормов.

По некоторым данным последний раз его видели 28-го октября 1799 года недалеко от Уналашки, напротив острова Умнака. Предполагается, что некоторые, находящиеся на борту корабля могли быть заражены свирепствовавшими в то время в Охотске смертоносными видами кашля и других болезней. И уже в последующем 1800 году в мае и июне океан выбрасывал на берег острова Кадьяк и на других близлежащих островах.
Таким образом прервалась архипастырская и миссионерская деятельность Иосафа, Епископа Кадьякского, основателя и первоиерарха Американской Церкви. 10-го апреля мы, православные христиане, чтим память Святителя Иосафа Кадьякского, помня о его великом вкладе в дело просвещения Америки.

Святителю отче Иосафе, моли Бога о нас!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Два года не был у родни в Тверской области , в мае опять поехал. Заодно побывал
в том заброшеном храме около дер.Горка о котором я тут писал раньше.



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

Внутри храм просторный , но совершенно заброшенный , даже перекрытия
обрушены с левой стороны. Но справа сохранилась роспись на своде


Uploaded with ImageShack.us



Uploaded with ImageShack.us



Uploaded with ImageShack.us



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

Как я понял это храм Благовещания Пресвятой Богородицы



Uploaded with ImageShack.us



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

вид изнутри вверх колокольни. Подняться удалось только до второго уровня....



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

Алтарь заложен кирпичем а снаружи сохранились кованые старинные решетки.
Кто-то молился перед алтарем. Иконка Благовещания. Из этого я
сделал вывод о том что это Благовещенский храм



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

около храма очень красивый пруд



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

Последние фото сделал уже когда уходил. Жаль что за несколько лет ничего не изменилось....



Uploaded with ImageShack.us



Uploaded with ImageShack.us

_________________
Моя Родина СССР

Все святые, в земле Тверской просиявшие, молите Бога о нас.

Евгений, спасибо за фотографии!
Да, на нашей земле еще много таких святынь..
Я в том году была в Старице. Там прямо напротив восстановленного Успенского монастыря только на противоположном берегу Волги есть другой монастырь - разрушенный..

Вот он






Сохранилась старинная тяжеленная дверь




И много фресок сохранилось..

Спас Нерукотворный


Апостол Петр


Жены-мироносицы


Евангелисты


А напротив монастыря часовня - тоже заброшенная..

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Нет Оля , это монастырь целый ! Разрушенный это когда как около Красного Холма (я фото выкладывал)

_________________
Моя Родина СССР

Ну я не так выразилась Имела в виду, что он заброшен. Там нет служб и вообще он пока не передан Церкви..

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

[quote="Mierin"][color=#FF40FF][/color] Несколько слов о Вышневолоцком Казанском женском монастыре . Мне очень жаль , что у вас сложилось "такое" впечатление . Попытаться объяснить вам несмогу ,я напротив радуюсь и благодарю Господа за открытые ворота и возможность помолиться . На всё воля Божья. А сама там бываю с трепетом , боюсь помешать , хочется помочь им - чем могу . Устану на работе ( на фабрике), но вспомню их тяжкий труд этих маленьких, но сильных монахинь , и силы откуда-то появляются. Хочется приехать к ним на воскресную службу( жалко ,что живём не рядом ) или поработать у них - им нужна помощь от нас посильная. Сколько радости испытываешь , когда встретишь их улыбку . ОНИ ЖЕ МОЛЯТСЯ О ВСЕХ НАС ! Спаси Господи Игумению Феодору с сестрами и всех всех монашествующих, прибави Господи им сил и здоровья, многие лета.

Хочу предложить вашему вниманию несколько наших обновленных святынь. Я уже рассказывала о них и показывала много фотографий, но побывав там недавно в очередной раз, с радостью обнаружила перемены. Вот, делюся.

НИЛОВА ПУСТЫНЬ








Преподобный Нил Столобенский


Богоявленский собор монастыря


А это я забралась на колокольню. Ну и красота же открывается взору с самой верхней смотровой площадки!!
















Выхожу на самую верхнюю площадку




Прекрасный Селигер..!








Спустилась на грешную землю
Так называемая, Архиерейская пристань


Разные виды, открывшиеся с Архиерейской пристани




я с коллегами


Контраст..


Монастырские могилы. Первая — настоятеля архимандрита Вассиана (Шусты)






Еще немного прекрасных видов Селигера..!












Сбор липы

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Продолжаем публикацию наших обновлённых святынь..

БОГОРОДИЦКИЙ ЖИТЕННЫЙ МОНАСТЫРЬ



Трапезная монастыря, в которой живет знаменитый говорящий попугай Киви


Вот он — местная звезда! Киви потрясающе говорит! Даже не подумаешь, что это попугай. Словно человек разговаривает эта чудесная птица )))


А это иконостас в трапезной


А это древняя (дореволюционная) чудотворная Смоленская икона Божией Матери. Сёстры любезно вынесли ее нам для поклонения.


История этой иконы такова: в самом начале безбожного времени монастырь был захвачен и начал разоряться. Драгоценную ризу с иконы содрали, а саму святыню (как ненужную) бросили в храме. И вот одна благочестивая прихожанка спасла икону, забрав ее в свой дом. Когда 10 лет назад монастырь был вновь передан Церкви и начал восстанавливаться, внучка той женщины вновь передала святыню законному владельцу — Богородичному Житенному монастырю. И уже в наше время была сделана новая риза.


А это «Райский сад» монастыря. Сёстры насадили этот прекрасный сад, в память об Эдеме..!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

всего одна-две фотки неподходящего размера - и всю тему невозможно читать ((
нельзя ли поменять размер фотографий? ну или удалить их, все равно их не разглядеть

_________________
Набираем певческие крюковые рукописи: НаонПромСнаб Приглашаю

Да, Оксан, есть очень огромные фотки, приходится долго ждать, пока они откроются.
Но я не могу ничего сделать, если только модераторы поуменьшат фото?

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Недавно я выбралась на окраину нашей Тверской области - в Пеновский район, чтобы посетить там одно наичудеснейшее место - Ширков погост. Я о нем уже рассказывала в этой теме, и вот теперь побывала там сама. В Ширковом погосте находится уникальная деревянная церковь, аналогов которой в России нет. Покажу вам, где побывала! Там прекрасный воздух, сосновые леса, озеро Вселуг - в общем, Ширков погост - это что-то!!



Там две церкви, и обе они в честь Рождества Иоанна Предтечи.





















Ширков погост стоит на озере Вселуг





















В Пеновском районе очень много таких вот валунов – огромных камней.




Ну и после Ширкова мы прибыли в Нилову пустынь.. Она осенью особенно прекрасна, на мой взгляд..! И зимой мне она тоже очень нравится..!






Уборка листьев



Селигер









По традиции забрались на колокольню






















Красивая сосна с торчащими корнями

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Осень в Тверской губернии просто непередаваемой красоты почти ВСЕГДА !
За фоты громадное СПАСИБО !

_________________
Моя Родина СССР

А вам спасибо, что смотрите!

Я вообще люблю осень! Такие краски!!

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

В этом году из всех осенних красок больше всего было серой и мокрой.

Оля, спасибо за хорошие фотографии и интересную экскурсию. Очень понравилось.
И природа очень красивая.

Юля,

Василий, ты шо? Было очень много желтого и оранжевого! Серость еще впереди, ноябрь главный по серости ))

_________________
"Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне" (Элис Морз Эрл)

Спасибо, Ольга, за эти фотографии.
Хоть и был я когда-то паломников в Ниловой пустыни, и казалось бы всю эту красоту видел, но летом, и вот, с удовольствием посмотрел теперь осенние фотографии. Как заново побывал.

Оль, загорелась я Тверской областью. А вот скажи, где можно основиться с ребенком, чтобы условия были хорошие? Иногда при монастырях бывают очень неплохие гостиницы. Или может лучше даже в самой Твери? При каком-нибудь монастыре есть хорошая гостиница? Хочется именно при монастыре пожить (это я к тому, что предпочтительнее монастырские гостиницы, чем светские).