|
Некогда этот замечательный сын Отечества заставил говорить о себе всю Россию. Но к глубокому сожалению, после революции его имя было незаслуженно забыто. И неудивительно. Потомственный золотопромышленник, миллионер, близкий знакомый многих выдающихся литераторов и ученых России второй половины XIX века, щедрый благотворитель и меценат, он в расцвете лет раздает все свое состояние на нужды благотворительных заведений и Православной Церкви, покидает мир, принимает монашеский постриг и скрывается в молитвенную тишину Святой Афонской горы... Завораживает, правда? Я, когда прочитал его жизнеописание, настолько был поражен его подвигом бессребренника, что посвятил ему эти поэтические строки:
Благотворитель.
Братья милые внемите,
Мой рассказ о чуде том,
Как один благотворитель,
Все раздал, включая дом.
Было это в прошлом веке,
Где – то в средние года,
Мир узнал о человеке,
И запомнил навсегда!
Раб сей Божий – родом русский,
Из сибирской стороны,
Унаследовал отцовский,
Капитал большой цены.
Иннокентием крещенный,
По отцу – Михайлов сын,
Был он роскошью смущенный,
Так, что знает Бог един.
Златный промысел богатый,
Душу с сердцем тяготил,
Милосердием объятый,
Он зело благотворил.
Еще будучи студентом,
В Петербурге жизнь ведя,
Он друзьям – интеллигентам,
Помогал, дарил любя.
В возраст далее пришедший,
Телом, мудростью, душой,
Иннокентий сей милейший,
Преумножил подвиг свой.
Безграничный, выше меры.
Дело приняло размах,
И благое дело веры,
Лихо спорилось в руках.
Он собор воздвиг Иркутский,
В Томске университет,
И народ, больной, сиротский,
Помнит милость много лет.
Богодельни, церкви, школы,
И читальные дома,
Невзирая на уколы,
Строила его сумма.
В просвещение, науку,
В литераторский удел,
Щедрую по-царски руку,
Приложил наш благодел.
Как же сильно не стремился,
Истощить свой капитал,
Замысел не получился,
Он тучнел и возрастал.
Тяжко рамена давила,
Таковая вот судьба,
Счастья же не приносила,
Эта скрытая борьба.
К совершенству он стремился,
Для души искал покой,
Миром, златом тяготился,
Безутешный наш герой.
Он постранствовал по миру,
Посмотрел на жизнь людей,
От увиденного жиру,
Иннокентий стал больней.
И в гостях у Льва Толстого,
Он о помощи просил,
Чтобы тот, душой больного,
Мудрым словом просветил.
Я покоя, граф, не знаю,
Иннокентий говорил,
Нет беде конца и краю,
Как я не благотворил.
В голове, в ушах гуденье,
Все раздай, раздай скорей,
И получишь облегченье,
Ты уже при жизни сей.
Выслушал его с вниманьем,
Лев Толстой и проводил,
Да отцовским обниманьем,
В дальний путь благословил.
Правды вечное исканье,
И покоя для души,
Прекратили то скитанье,
Во Афоновой тиши.
Там вступил он в скит Андрея,
Принял постриг, схиму, крест,
Но и там, в душе радея,
Приложил благой свой перст.
Он возвел в скиту больницу,
Две церквушки и собор,
Щедро за свою десницу,
Получив венец-убор.
Умер тихо он, блаженно,
Правду заповедь гласит,
Всех, кто милостив безмерно,
Бог помилует, простит!
|
