|
Воспоминания русского архимандрита о поездке на Афон
Об Афоне много написано в последние годы – тут и исторические исследования, и труды отцов, и заметки паломников. Сегодняшняя беседа нашего корреспондента с архимандритом Антониево-Сийским Трифоном (Плотниковым) о его поездке Великим постом в составе группы на Афон – не отчет о паломничестве, а впечатления, перемежающиеся с собственным видением отцом-архимандритом духовных проблем современности...
Здесь жить можно
– ...И вот с трапа самолета вы вступили на землю благословенной Греции. У нас, в России, об эту пору снег, а там, я подозреваю, его нет и в помине?
– Первая фраза, которая у меня вырвалась: «Здесь жить можно!» Мои спутники меня, думаю, поняли. У нас в какой-то год вышел забавный случай: из Анталии приехал в Архангельск один турок (жена у него родом здешняя), у них там, в Турции, – 28 градусов тепла, у нас – 28 мороза. Привезли гостя в монастырь на новом «уазике», а в нем, как на грех, холодно. Надо было слышать, с каким выражением турок произнес: «Нет, здесь жить нельзя!»
– А что сами афониты думают о своих природных условиях?
– Они говорили о какой-то суровости климата, и, надо заметить, там действительно бывают нелегкие условия – когда штормит, например. Для нас-то санаторий: какие-то кусты цветут, люди в рубашках ходят, а людям южным – другое... Но в поездке нам повезло: из паломников мы были первыми, кому удалось добраться до Афона после нескольких дней немирного моря. Шторм был до 9 баллов, на набережную у Ксенофонта камни выбрасывало, у Пантелеимонова монастыря через каменную преграду захлестывало водой огороды.
– То есть курортом все-таки нельзя назвать?
– Все относительно. Например, из-за высокой влажности и промозглости среди монахов-подвижников нередок туберкулез. Даже на двух сторонах афонского хребта климат отличается. С северо-восточной стороны растительность скуднее, море часто штормит, вот почему некоторые монастыри, находящиеся там, имеют пристань (арсану) на юго-западном берегу: суда пристают здесь – и дорогой через перевал монахи добираются к себе. И если на горах в марте снег лежит (из-за снега мы не смогли даже добраться до монастыря Святого Павла, дорога была туда перекрыта цепью с замком), то внизу созревают апельсины с лимонами.
Ешь по уставу?
– Можно ли сравнить условия подвижничества русских пустынников Севера и афонитов? Среди апельсиновых рощ подвизаться – это ведь не то что среди комаров или в землянке на морозе...
– Известно, что монахи, подвизавшиеся в Фиваидской пустыне, после гонений переселились на Афон. В Египте, в абсолютно сухом климате, они обходились хлебом, солью и водой, и им этого было вполне достаточно. Но когда они попытались и на Афоне сохранить ту же степень поста, то начали вымирать. И вынуждены были включить в пищу масло и сыр. Для первых монахов Господь дал, видимо, наиболее благоприятные условия к подвижничеству, а на Афоне – климат иной. А что уж говорить про Север...
– Выходит, нельзя создать универсальный устав – даже касающийся еды? А вот мы, Русская Церковь, пользуемся греческими уставами, афонским уставом.
– В житиях видим: степень поста от рвения подвижника и его силы духа зависит. Есть какие-то общие уставные положения, есть Евангелие, где о посте говорится. А так, конечно же, местных условий нельзя не учитывать. Поэтому Церковь не устает повторять, что важно советоваться с духовником, как вести пост. Вообще по послушанию оно и спасительнее. Да и по жизни-то, как говорится, ум хорошо, а два – лучше.
– В XVIII веке в Москву Великим постом приезжала делегация одной из Восточных Церквей, так они были в ужасе от русской кухни... вспоминая обилие фруктов в Великий пост у себя на родине. В наши дни, когда в России появилось столько бедных людей, этот рацион из круп на воде, увы, перестал быть добровольным говеньем...
– На Афоне Великим постом у монахов тоже разная степень пощения, разная степень духовного делания. Как благословляют, так они и делают. Вместе с тем есть и какой-то выбор. В пост – всяческая зелень на столе. Может не быть постного масла, зато оливки – пожалуйста, а это ведь не что иное, как его исходный продукт... У нас на Севере традиционно недостаток белка в пост восполнялся горохом. Поначалу, когда еще только возрождалась монастырская жизнь на Сие, мы не очень обращали внимание на наш рацион, что было, то и ели. Но вот один брат как-то во время поста попал в больницу из-за недостатка белка, долго и трудно лечился. Поэтому теперь у нас рацион зависит от послушания: кто физически тяжелее работает, тот должен питаться лучше. Даже во время Великого поста.
– Вот вы обмолвились, что в каждом монастыре вас как дорогих гостей встречали анисовой водкой. Искусительно это, ведь у нас Великим постом спиртное запрещено.
– Не всякое, по уставу в определенные дни красное вино разрешено, «трудов ради бденных»... Потом – в чужой монастырь со своим уставом не ходят...
– И все-таки, устав есть устав, о водке в нем не говорится.
– Насколько удалось понять, разница в уставах есть: в Пантелеимоновом монастыре порядок ближе к тому, что у нас в России. В греческих монастырях немного отличается. Но есть еще традиции, которые работают на уровне устава, какие-то национальные особенности. Например, почему у нас строже с этим делом? – потому что культура винопития на Руси, скажем так, «своеобразная», у нас только допусти, и будет не знаю что... А в Греции существует тысячелетняя культура виноделия, да и сама культура винопития совсем другая, существуют какие-то «тормоза». Да еще нужно вспомнить, откуда эта традиция пошла: шел человек пешком от монастыря к монастырю, устал... Понятно, вино полезно для восстановления сил. Правда, мы-то ездили на машине. И посещая несколько монастырей в день, такое гостеприимство уже казалось обременительным, даже при том, что подавали всего-то по 30-50 граммов.
Подлокотники и поклоны
– Вы, конечно, и до поездки на Афон об этой монашеской республике знали. Встретилось ли что-то, что для вас оказалось там неожиданным?
– Раньше мне почему-то думалось, что на Афоне не так почитают иконы, как в Русской Церкви, например, вообще не целуют их. Но убедился в обратном: братия перед богослужением приходит в храм заранее, монахи прикладываются ко многим иконам, молитвенно общаясь с теми, кто изображен на них. Так же и после окончания службы.
На меня произвело впечатление афонское богослужение – неспешное, продолжительное. Суточный круг разделен на три части – есть и ночная служба. А во время долгих служб своеобразная забота о молящемся – стасидии, такие полусидения, полуопоры, чтобы монах во время продолжительной службы мог если не сесть, то опереться на них и отдохнуть. В Троице-Сергиевой лавре есть нечто подобное в Троицком соборе – несколько упрощенный вариант. А на Афоне стасидии позволяют занять любое из трех положений: стоя, причем можно положить руки на подлокотники, чтоб не затекали; полусидя так, чтоб можно было чуть отдохнуть, но не уснуть, потому что в таком случае ты съедешь с узенького сидения; и третье положение – основательно сидя, причем на этом уровне тоже есть подлокотники – афонские монахи во время службы нередко садятся (когда это позволяется), меняют положение, и это помогает преодолевать усталость.
– Вы хотели бы внедрить стасидии в Сийском монастыре?
– Может быть. Но искусственным образом ничего насадить нельзя. Вот я заметил, что наши трудники без «обязаловки» приходят на богослужения первой седмицы Великого поста, когда читается Великий покаянный канон и когда на каждый припев делаются земные поклоны – больше ста за службу. Я не сразу понял, почему именно в это время так много трудников. Потому, пожалуй, что легче так молиться. Человеку, особенно имеющему небольшой навык в молитве, трудно стоять – ноги отекают, клонит в сон. А с поклонами, когда тело работает, меньше усталости, меньше внимание рассеивается. Даже, помню, кто-то из трудников сказал после такой службы: а чего так мало? Потому я предложил братии: давайте во время Великого поста больше следовать уставу в том, что касается поклонов, стараться все земные поклоны делать – устав недаром указывает на эти поклоны, и это не просто усугубление строгости поста, а и помощь молящимся.
Дух времени
– Помню, как-то вы рассказывали про французов, приехавших с экскурсией в Сийский монастырь. Что поразило их (среди прочего), так это российский сортир с дырками на втором этаже игуменского корпуса... А как обстоят дела с удобствами на Афоне? Я имею в виду, конечно, удобства в широком смысле этого слова.
– Закон гостеприимства соблюдается достаточно четко и строго. Архондарики – небольшие гостиницы при монастырях – ухожены, уютны. Со всеми удобствами, в санузлах при каждой кабине душ, теплая вода. Электричество – до 12 часов ночи. Поскольку был не сезон, архондаричный (ответственный за монастырскую гостиницу) предложил всем нам расселиться по отдельным кельям. Но мы ради общения поселились вместе в одной келии на шесть коек – самой простой, но очень теплой. Не только монастыри, но и отдельно расположенная келья прп. Афанасия (как здесь именуют небольшие пустыньки) – она на самом обрыве над морем – вся ухоженная, сделан ремонт, есть уютный храмик, и тут же найдется место, где можно заночевать.
– Это платно?
– Паломники там бесплатно кормятся, бесплатно проживают определенное время. По благословению живут и дольше, если помогают как-то монастырю. А если переезжаешь из монастыря в монастырь, можешь довольно длительное время так существовать и без средств. Другое дело, что существуют ограничения по срокам пребывания на Афоне в целом.
В древности паломники за прием платили монастырю. Но однажды Сама Божия Матерь благословила принимать и кормить паломников безвозмездно. С тех пор на Афоне так и повелось.
– А монахи в каких условиях проживают?
– В келиях мы не были. Там, где мы бывали, видели простоту и – ничего лишнего. Судя же по книгам и рассказам, есть на Афоне подвижники, которые живут безо всяких удобств. Некоторые не моются и даже не причесываются, что само по себе, конечно же, не средство ко спасению. Тут важнее, видимо, дух, в котором проходит подвижник послушание. Когда начали активно прокладывать на Афоне дороги в 50-60-х годах прошлого века (раньше их не было, а только – тропы), братия одного скита решила не проводить дорогу в свой скит, чтобы труднее было поднимать мешки от пристани, в поте лица трудиться, больше места подвигам будет – и телесным в том числе.
– Я думаю, существует две точки зрения на монашеский подвиг. Первая: лишения, в том числе клопы в келии, холодная уборная, плохое питание и т.п., способствуют духовному деланию, потому что угнетают плоть. Другая точка зрения: лишения телесные только мешают духовому сосредоточению, отвлекают от молитвы и т.д. Что правильно?
– Лишения, добровольно на себя принятые, а также не добровольные, но принимаемые со смирением, помогают духовному росту. Однако такие бытовые неудобства могут, наверное, и мешать: человек может озлобиться, увлечься бытовыми мелочами. В таком случае ему, видимо, полезнее и безопаснее жить в условиях лучших, в монастыре, например, а не в скиту или в пустыне.
Суть-то ведь не в том, чтобы лишить человека чего-то насильно, а в том, чтобы у человека был выбор. В одном и том же монастыре могут быть разные по духу монахи, разные по степени подвиги и разные условия. Важно только принимать на себя подвиг по благословению, чтобы не уклониться в прелесть. Судя по описаниям, были случаи, когда братия даже специально поддерживала более суровые условия.
Есть ли коммерция на Афоне?
– За счет чего монастыри кормятся?
– Насколько можно судить, во-первых, они что-то сами пытаются производить и продавать. Ладан, иконы, четки, пояса, облачение, многое другое. В Греции у них подворья, есть стада, виноградники, поля, они имеют землю, часть которой сдают в аренду. Тем не менее, все монастыри нуждаются в помощи, т.к. много ремонтных и реставрационных работ и всяких забот, связанных с жизнедеятельностью монастырей.
– Вы не упомянули еще один, может быть, главный источник средств афонитов: помощь греческого правительства и Европейского сообщества. Того самого, кстати, которое требует разрешить на Афон доступ женщин...
– Не знаю, главный ли это источник, но есть такие происки – женщин пропустить туда. Дай Бог, чтобы Афон сохранялся в своем статусе как можно дольше.
– Насколько я знаю, хотя и говорится, что женская нога не ступала на афонскую землю, в удел Божией Матери, но это все же не совсем так...
– Были исключения. Здесь размещали беженцев, находились и женщины с партизанами во время Второй мировой войны. Но когда появилась возможность, был восстановлен «авватон», то есть положение о запрете находиться на Афоне женщинам.
– Это кажется вам оправданным?
– Даже очень. Сохранение такого статуса Афона – в интересах и женщин, потому что, прежде всего, это страна молитвы, где и за них, за женщин, молятся. Это особая укладность, в которой духовное делание способно обретать особую силу. Женские монастыри есть на других берегах, и женщинам есть где молиться.
– В Антониево-Сийском монастыре нет таких строгостей – его посещают паломницы и временно проживают в нем женщины-трудницы.
– Нельзя сказать, что укладность в нашем возрождающемся монастыре выстроена. Время также диктует свои особенности. Наш монастырь достаточно открыт для паломников и трудников, которых у нас, кстати, больше, чем братии. И это сказывается в какой-то мере... Но по слову Христа, «приходящих ко Мне не изжену вон» – если обращаются за духовной помощью, не отвергнешь.
Еще об ИНН
– Насчет ИНН, штрих-кодов мне хотелось бы узнать, как на Афоне относятся к этой проблеме сегодня? Ведь в свое время первые протесты пошли именно оттуда.
– Как нам передавали, старцы афонские говорят, что это – черты времени, предвещающие антихриста. Но сказано четко: это еще не печать антихриста. Самое главное в спасении – покаяние. Бог же «сердце сокрушенно и смиренно... не уничижит».
– Афонский старец Даниил Катунакский, я читал, убедил одного монаха сжечь толкования Апокалипсиса и числа 666, которые ему якобы открыл Господь.
– У нас в монастыре был трудник, который начитался брошюрок о числе 666, для него книжка про число зверя стала как священное писание, он только этим и жил. А в результате вытащил из Троицкого собора подсвечник и разгромил его – боролся с бесами... Так что читать-то надо по-умному, иначе можешь увязнуть.
– После этого случая вы позволяете другим читать подобную литературу?
– Нет. Но что касается послушников, то мы стараемся быть в курсе того, что они читают, чтоб избежать перекосов. Если он не читал основополагающих в духовном делании книг, если Евангелия не знает, то куда ему углубляться в дебри, тут однозначно путь прелести.
Русские и греки
– Как на Афоне относятся к русским, к России?
– По-разному. В Греции в целом отношение доброжелательное. Помню сценку: узнав, что мы из России, какой-то грек воскликнул на ломаном русском: «Я – русски люблю, Америка не люблю!» Есть на Афоне старцы, которые очень тепло относятся к России, следят за событиями у нас с уважением, с упованием. Не секрет, что есть и другое отношение – где-то ревнивое, побаиваются, что русских слишком много, вернее, русских было особенно много раньше. Например, в Пантелеимоновом монастыре насчитывалось около 4 тысяч насельников. Да и в путеводителе по Афону, переведенном на русский язык греками, с некоторым удивлением читаешь – мол, русские Пантелеимонов монастырь в свое время вроде как захватили. То есть в такой детали видно само отношение.
– Известно, что греки – большие националисты...
– Был период, который, может быть, продолжается и сейчас, – они тормозили появление на Афоне русских.
– Что сейчас русское на Афоне?
– Во-первых, разумеется, Пантелеимонов монастырь, где мы жили.
– Он, насколько я знаю, по статусу среди обителей афонских предпоследний?
– Самый молодой, основан в XVII веке, другие монастыри возникли в древности. По численности он не последний, но и не первый. За трапезой нас всех, вместе с трудниками, немногочисленными богомольцами сидело человек 60. В последние годы благодаря изменению ситуации в России появилась тенденция к увеличению братии, но некоторые кордоны – отношение греков и Константинополя – остались. Впрочем, думаю, во всем промысл Божий.
– Что, кроме Пантелеймонова монастыря, на Афоне можно назвать русским?
– Вообще первое место, где русские поселились на Афоне, – скит Ксилургу, ныне относящийся к Пантелеимонову монастырю – в нем один иеромонах и двое послушников. В Старом Руссике огромный храм и корпус, а живет там один монах. Андреевский скит, больший по размерам, чем иные монастыри, когда-то его населяли русские, теперь – греки, хотя практически он пустует и находится в полуразрушенном состоянии. Небольшой скит святителя Модеста, прилепившийся на склоне горы... Вот, пожалуй, и все.
– В другие монастыри россиян не принимают?
– Дважды мы встретили инока Афанасия, он русский. Несколько лет назад из России отправился в Святую Землю пешком, свернул на Афон и какое-то время подвизался там, неофициально, без документов. Пока его не схватили, наконец, афонские полицейские – астиномы. Хотели выдворить с Афона, но он сказал, что желает принять монашество, и просил, чтоб его отпустили в Великую лавру. Как-то получилось, что настоятель Великой лавры расположился к нему, взял под свое покровительство. Ну, коль так, то полицейские отпустили. И сейчас он в числе братии, вначале жил в пещерке, потом получил благословение жить в каливе, сейчас он ее ремонтирует. Его даже постригли с именем Афанасий, хотя это достаточно необычно, потому что основатель Великой лавры – Афанасий Афонский, и, как правило, с этим именем не постригают. В другом греческом монастыре мы встретили монаха, который был какое-то время послушником в Пантелеимоновом монастыре. Так что русские могут быть в греческом монастыре, а греки – в русском.
– А как общаться, службу вести?
– Учат язык. Там важен твой духовный настрой, который и определяет твои отношения с греками, твое нахождение в том или ином монастыре. Если духовный настрой соответствующий, тогда и открывается благословение жить в этом месте.
– Вам удалось послужить литургию вместе с монахами?
– Нет. Чтобы сослужить, священнику нужно получить специальное разрешение от Константинопольского Патриарха. Причащаться – пожалуйста, и мы дважды причащались в Пантелеимоновом монастыре. В один из дней, кстати, литургию Преждеосвященных Даров совершал митрополит Киевский Владимир, и сослужил ему наместник Киево-Печерской лавры архиепископ Павел.
– Откуда такие строгости? Вот к вам, в Сийский монастырь, приезжают священники, просят послужить, – и что, такие же проблемы?
– Все подобные ограничения нарабатываются опытом, в том числе отрицательным. Например, несколько раз к нам являлись и «проходимцы». Беседуешь и чувствуешь: что-то не то – этого не знает, того не ведает... Не надо думать, что мошенники в рясах – такая уж редкость. В Архангельске было: подходили к продуктовому киоску, представлялись игуменом Трифоном, обещали освятить помещения и требовали мзду. Другой молодой человек в соответствующих одеждах неоднократно ходил по городу, собирал записки для поминовения в монастыре (за плату, разумеется). Наберет записок, а его мать, верующая женщина, за него переживает (да ничего сделать не может) – возьмет у него эти записки и к нам их несет. А мы – не выбрасывать же! – поминаем поименно.
Картинки паломничества
– В Иверском афонском монастыре, я читал, есть такая необычная традиция: прежде молитв на трапезе постукивает братия ножами о стаканы. Вам довелось увидеть что-нибудь подобное, необычное?
– Вот картинка: в одном из монастырей все выходят из трапезной, игумен, стоящий у входа, благословляет выходящих, а напротив него в поясном поклоне стоят двое монахов. Между ними проходят те, кто оттрапезничал, и тоже кланяются. Подумалось: монахи, стоявшие напротив игумена, наверное, чем-то провинились. Но выяснилось, что это стояли трапезник и повар, ждали, что, может быть, кто-то из братии сделает им какие-либо замечания по поводу трапезы, и они заранее испрашивают прощение. Наверное, это одна из таких традиций, происхождение которых теряется за давностью времени.
– А у вас в монастыре есть традиции, присущие только Сие?
– Например, ежевечерний крестный ход после службы с чтением ста пятидесяти молитв «Богородице Дево, радуйся». По-своему встречаем Новый год. Это не церковный праздник, но в плане воспитательной работы с трудниками отмечаем его. Во-первых, чтобы пресечь их поползновения к выпивке «втихаря», а во-вторых, важно, чтобы все насельники чувствовали единение, были сплоченнее и чувствовали себя в кругу духовной семьи. Важно также, чтобы не было превозношения братии над трудниками. И вот уже больше десяти лет в эту ночь мы накрываем общий стол прямо в коридоре игуменского корпуса, молимся, потом слушаем поздравления Президента, потом – слово настоятеля, затем звучат песнопения. И за этим столом, уже по сложившейся традиции, каждого спрашиваем, чем запомнился ушедший год – в хорошем и плохом, и каждый говорит о себе. К этому времени на столе уже все съедено и выпито (безалкогольное и с учетом поста) – и я думаю: вот сейчас разбегутся. Но ничего подобного – с интересом слушают. Появляется возможность сказать перед всеми сокровенное. Бывают небезынтересные истории... Один говорит: «Впервые встречаю Новый год без спиртного» – а другой: «Я год провел без наркотиков»...
– На Афоне есть проблемы с трудниками, людьми, приехавшими со своими светскими привычками?
– У них почти нет таких трудников, как у нас, они нанимают рабочих, которым устанавливают фронт работ, обеспечивают соответствующими условиями, оплатой труда.
– Вы побывали на месте подвигов прп.Силуана?
– Господь дал – мы успели сходить на мельницу, к его келии. Мельница – это огромное, ныне не действующее многоярусное сооружение, и каждый ярус на своем уступе склона горы – это несколько этажей. Прп.Силуан нес там послушание эконома, в его келии сейчас храм, в его же честь освященный. В нем жертвенник и престол совмещенные, махонький иконостас, а через коридорчик – храм Илии Пророка, где преподобному из иконы Спаситель являлся. В келии прп. Силуана мы прочитали Акафист, и он как-то очень легко читался там. В свое время книга Силуана Афонского для меня была откровением и во многом помогла духовному становлению.
Традиция
– Можно ли сказать, что сейчас Афон густо населен?
– Нет. Видимо, такое осталось в прошлом, сейчас монахов там всего тысячи две.
– То есть средний монастырь на Афоне по численности братии сопоставим с Антониево-Сийской обителью?
– По численности, может быть. Однако хоть всегда братии и говорил про Сийскую нашу обитель: «Здесь нам и Иерусалим, тут нам и Афон», конечно, по свойству и преемственности духовной жизни Афон остается для нас кладезью духовных традиций и опыта молитвенного делания.
– Кажется, что прошло уже столько веков после принятия христианства от греков, и православные традиции на Руси должны быть свои.
– Они во многом и есть свои. Но вопрос в том: какие традиции и до какой степени свои? У них и у нас. И может ли быть подобное самоцелью? Ведь единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь.
– На последнем Архиерейском Соборе была выражена озабоченность «дедовщиной» в некоторых монастырях. Я вспомнил в связи с этим, что у старых отцов на Афоне принято было немилосердно гонять молодых послушников. Это тоже традиция?
– Этого не могло быть без любви. Но любовь не есть какое-то сюсюканье и глажение по головке, она может быть требовательной и строгой.
– Немилосердной может быть?
– Нет. Однако и так бывает: внешний человек смотрит и может увидеть немилосердие какое-то, хотя в этом-то случае как раз и может присутствовать милосердие «внутреннее», в том смысле, что тяжело в учении – легко в бою. Все должно быть оправданным внутренне. Человек может быть жалостлив к себе, и это пойдет ему во вред, и будет безжалостен к себе, и это станет ему на пользу. Испытания закаляют.
Этот опыт, кроме того, должен применяться с учетом сил человека. Известно ведь и другое высказывание отцов: нельзя обескураживать новоначальных. Я заметил, например, что, когда служащий брат на Афоне совершает в службе какие-то ошибки, его не укоряют, даже не говорят ему об этом, если это, конечно, не принципиальные какие-то ошибки.
– Можно ли сказать, что Афон – это как бы энциклопедия монашества, а русское монашество – его частный случай? Или российское монашество дополняет тот образ подвижничества, который есть на Афоне?
– Скорее всего, второе – дополняет, потому что среди сонма преподобных угодников, подвизавшихся в России, есть такие примеры, которые, несомненно, развивают традиции афонитов, а где-то имеют и свое направление. Плюс еще примеры русских монахов, которые органично вошли в афонскую жизнь и почитаются там, например, прп.Антоний Киево-Печерский, прп.Силуан.
– У вас не возникало мысли: хорошо бы тут, на Афоне, остаться...
– Есть ответственность за вверенный монастырь, за братию, так что даже мысли такой не возникало. Конечно, там очень хорошо. Афон сам по себе никого не спасает, но атмосфера его такова, что она помогает человеку обретать то духовное состояние, которое является залогом спасения. Укладность здесь помогает человеку быть на страже, быть воином. Пожить на Афоне хоть месяц – и то слава Богу.
Беседовал И.ИВАНОВ
_________________
Подражай святой Марии Египетской в покаянии и самоисправлении
|
