Православный форум Доброе слово

Все на странных наречиях заговорили. Сразу у всех талант открылся. Граф видимо этого и ждал.

_________________
Православный форум Доброе слово в Telegram: https://t.me/dobroeslovo_ru

Не все.

А, ну если в таком контексте, то конечно.
Я честно говоря, так пиесу не рассматривал. Думал что будет один сплошной классицизм.

_________________
Сколько лет, а все одно, заливаем смуту смутой.
За морями ищем свет медного гроша.
А кабы нам поднять глаза, ну, хотя бы на минуту,
Да увидеть, как горит у души душа...

Давайте закончим тему. Были желания на абсолютно неожиданные повороты, новые действующие лица, на сцену должен был выйти Генерал-Губернатор Филипп Филиппович Дрозд, который должен был стать воистину личностью таинственной. А Лента..вообще лицо абсолютно мистическое. Ирина Борисовна, Елена и Ольга могли стать некими парками с нитью судеб в чарующих, прелестных ручках. Про Викторию и говорить не стану. Там предполагалась нить идущая от Хлодвига. Это холодные, зелёные, мерцающие глаза..в которых печаль, о том, что Реймс мог стать Третьим Римом, да всё было упущено. Да..впрочем, уже не важно. Ваши"остроты"и "критика"пусть останутся с вами.

Как вас по имени? Не обижайтесь! Всё хорошо!

_________________
Православный форум Доброе слово в Telegram: https://t.me/dobroeslovo_ru

Вот ведь. Не зря говорят, что художника обидеть каждый может.
Но тут Граф, Вы сами тоже виноваты. Надо было уже законченное произведение выкладывать. Или хотя бы готовый акт. А так, по три строки в день... Только душу ворошить, что называется.

_________________
Сколько лет, а все одно, заливаем смуту смутой.
За морями ищем свет медного гроша.
А кабы нам поднять глаза, ну, хотя бы на минуту,
Да увидеть, как горит у души душа...

Жаль, конечно. Мне подача графа очень по душе пришлась. И задумка хорошая была.

_________________
Быть близко или далеко от Бога зависит от самого человека, потому что Бог везде.

И мне понравилась!
Граф, может передумаете? Может,не сразу, но я лично буду надеяться. Тем более,я в роли!
Мы вас защитим! От посягательств на авторство.

_________________
Κύριε ἐλέησον

Паладин писал(а):

Вот ведь. Не зря говорят, что художника обидеть каждый может.
Но тут Граф, Вы сами тоже виноваты. Надо было уже законченное произведение выкладывать. Или хотя бы готовый акт. А так, по три строки в день... Только душу ворошить, что называется.

Мне было понятно,почему не сразу. Сюжет сам себя меняет, от обстоятельств, в прямой зависимости. Надо было смаковать!

_________________
Κύριε ἐλέησον

Может Граф еще и передумает.
А пока вот, классику почитайте. Только, как говорится, вид с другого берега.

Борис Шергин "Пронька Грезной".

Было три брата, три американа, и сидели они за морем. Старшой прошел все науки и нажил больши капиталы. Однажды созвал он братьев и говорит:
– Пока сила да здоровье позволят, охота мне белой свет посмотреть и себя показать. Домой не вернусь, покамест славы не добуду. Братья запричитали:
На кого ты нас оставляешь,на кого ты нас покидаешь?!Мы ростом-то велики,а умом– то мы малы.Уж мы лягем да не вовремя,уж мы встанем да не во пору!
Расстроили старшого:
– Разорвало бы вас, как жалобно сказываете… Вот вам тысячу золотых на разживу.
Молодцы деньги приняли, благодарно стукнули лбом в половицу и сказали:
– Дорогой брат и благодетель! Ежели не секрет, в каку ты державу прависсе?
– Надумано у меня в российски города.
– Дорогой брат и благодетель! И нам в Америки не антиресно. Тоже охота счастье испытать. Возьми нас с собой.
– Россия страна обширна. Хотите – поезжайте, хотите – нет.
Вслед за старшим братом приезжают эти молоды американы в Питербурх. Сидят в гостиницы, головы ломают, на како бы дело напуститься. Увидали на столе календарь. В календаре на картины царь написан с дочерями. Эти дочери пондравились. Давай посватаимся у царя! Вдруг да наше счастье.
Послали во дворец сватью. А царские дочки были самовольны и самондравны. Кажна по четыре кукиша показала:
– Мы в женихах-то, как в навозе, роемся. Князьев да прынцов отсылай. На фига нам твои американы, шваль такая!
Младша добавила:
– Не хотят ли на нашей рыжей кобылы посвататься? Она согласна.
Так эта любовь до времени кончилась.
Теперь пойдет речь за старшим братом. Он тоже посиживат на квартиры, рассуждат сам с собой:
– Годы мои далеко, голова седа, детей, жены нету, денег не пропить, не происть. Нать диковину выкинуть всему свету на удивленье.
В торговой день от скуки он пошел на толкучку и видит – молодой парень ходит следом и глаз не спускат.
Через переводшика спросил, что надо. Парень не смутился:
– Очень лестно на иностранной державы человека полюбоваться. Костюм на вас первый сорт-с…
Американин портфель отомкнул, в деньгах порылся и подает парню трешку:
– Выпей в честь Америки!
А тот на портфель обзарился. Навеку столько денег не видал. Американину смешно:
– Верно, нравятся богатые люди?
– Бедны никому не нравятся.
– Имя ваше как?
– Пронькой ругают.
– Зайдите, мистер Пронька, вечером поговорить ко мне на квартиру.
В показанное время Пронька явился по адресу. Хозяин посадил его в мягки кресла:
– Увидел я, мистер Пронька, велику в тебе жадность к деньгам и надумал держать с тобой пари. Я, американский гражданин, строю на главном пришпехте магазин, набиваю его разноличными товарами и передаю тебе в пользование. Торгуй, розживайся, капиталы оборачивай, пропивай, проедай… За это ты, мистер Пронька, пятнадцать лет не должен мыться, стричься, бриться, сморкаться, чесаться, утираться, ни белья, ни одежды переменять. Мои доверенны будут твои торговы книги проверять и тебя наблюдать. Ежели за эти пятнадцать лет хоть однажды рукавом утрессе, лишаю тебя всего нажитого и выбрасываю тебя босого на улицу. Ежели же вытерпишь, через пятнадцать лет хоть во ста миллионах будь, все твое бесповоротно. Далее, как ученой человек, буду я про тебя книги писать и фотографом снимать. Вот, мистер Пронька, подумайте!
Мистер Пронька говорит:
– Живой живое и думает. Согласен.
К нотариусу сходили, бумаги сделали, подписи, печати. Дело, значит, не шутово.
Вот наш счастливец заторговал. Пошли дни за днями, месяцы за месяцами… Первы-то годы Пронька спал по два, по три часа. Товары получат, товары отпускат – из кожи рвется, торгует. В пять годов он под себя дом каменной – железна крыша – поставил. К десяти годам в каждом губернском городе Пронькин магазин, в каждой деревне лавка. Наблюдение за выполнением американин доверил двум своим братьям, несчастным от любви, узнавши, что они не при деле да не при месте.
День за днем, год за годом зарос Пронька, аки зверь, аки чудо морское. Лицо, руки – чернее башмаков, грива на голове метлой, бородишша свалялась, лохмотья висят. Летом дождик попадат на голову – то и мытье.
Год за годом хлебошшится в грязи, только и порадуется, что над деньгами. А денег – всей конторой считают.
Стал Пронька именитым купцом. Ездит на рысаках. Как навозну кучу, повезут по городу. Однако этой куче ото всех почет и уважение. Все у ней в долгy. Сам осударь тысячами назаймовал. К двенадцати-то годам у Проньки на царя полна шкатулка кабальных записей. Вот каку силу мужичонко забрал!
Только своего американина наш капиталист боится. Все терпит. Американин его помесячно аппаратом снимат во всяких видах, измерят, во сколько слоев грязи наросло, вшей вычислят, каждогодно насчет Проньки сочиненье издават. В американских тимато-графах стали шевелюшших Пронек показывать. Ну, экой бы славы не все рады.
Год за годом, скоро и сроку конец. И ни разу Пронька с копыл не сбился, ни разу братья-наблюдатели на него слова не нанесли.
Тут соседни державы на царя войной погрозили. Надо крепостям ремонт, надо ерапланы клеить, выпускать удушливы газы. А казна порозна.
Царь Проньки записку:
– Одолжите полдесятка миллиончиков.
Пронька сдумал думушку и не дал. Царь, подождав, посылат министра. Пронька сказался, что болен. Царь лично прикатил:
– Ты что, сопля пропашша, куражиссе? Как хошь, давай денег!

– Никак не могу, ваше величие! Вы и так в долгу, что в море, – ни дна, ни берегов.
– Хошь, я тебя, бандита, енералом пожалую?
– Даже в графы нам и то не завлекательно. А коли до самого дела, дозвольте с вами породниться и вашу дочь супругою назвать.
– Что ты, овин толстой! Что ты, вшива биржа! Да поглядись-ко ты в зеркало…
– В зеркало мы о святках смотряли, и вышло, что воля ваша, царская, а большина наша, купецкая. У царя губы задрожали:
– Ты меня не заганивай в тоску, сопля пропашша!… А у меня девки-то три, котора нать?
– Каку пожалуете.
– Тогда хоть патрет сресуй увеличенной с твоей рожи. Я покажу, быват, котора и обзарится. Только имей в виду – в теперешно время нету настояшшого художника. Наресуют, дак блевать и кинет.
За мастером дело не стало. В три упряга окончено в красках и приличной раме.
Пронька со страху прослезился:
– Сатаной меня написали… Знают, как сироту изобидеть… Уж и кажной-то меня устрашится, уж и всяко-то меня убоится!…
Царь на портрет взглянул, оробел, старших девок кличет:
– Вот, дорогие дочери! Есть у меня про вас жених. Конечно, по внешности так себе, аригинальный старичок, зато комерсант богатеюшшой.
Старша глаза взвела на картину, с испугу в подпечек полезла. Папа ей кочергой добывал и ухватом – все напрасно. Друга дочка сперва тоже заревела, дале сграбилась за раму да с размаху родителю на голову и надела…
Младша дочь явилась, папаша сидит в картины и головой из дыры навертыват:
– Вот, дорогая дочь, сватается денежный субъект. Не гляди, что грезишша да волосишша, он тебя обажать будет нельзя как лучче…
Девка его пересекла:
– Плевать я хотела, что там обажать да уважать! Ты мне справку подай, в каких он капиталах, кака недвижимость и что в бумагах!…
Она с отчишком зашумела. В те поры старша из подпечка выбралась да к середней сестры катнула:
– Сестрича, голубушка, татка-то одичал, за облизьяна за шорснатого замуж притугинива-а-ат! Убежим-ко во болота во дыбучи, а мы схоронимся в леса да во дремучи!
– В дыру тебя с лесом! Мы в Америку дунем. Черт ли навозного лаптя лизать, когда нас американы дожидаются.
У старшухи слезы уж тут:
Ох, чужедальня та сторонушка,Она слезами поливана,Горьким горем огорожена…
– Реви, реви, корова косая! Вот уже таткин облизьян обнимать придет.
– О, не надо, не надо!
– Не надо, дак выволакивай чемоданы, завязывай уборы да сарафаны! А я фрелину к тем понаведаться сгоняю.
Два брата, два американа рады такому повороту. Ночью подали к воротам грузовик, чемоданы и обеих девок погрузили да и были таковы. Дале и повенчались и в Америку срядились на радостях. Мужья рады дома женами похвастаться. Жены рады, что от Проньки ушли.
Царь как узнал, что дочки к американам упороли, только для приличия поматерялся, про себя-то доволен, что на свадьбу изъяниться не нать.
Тут Пронькины пятнадцать годов на извод пришли. У него мыло просто и душисто пудами закуплено, мочалок, веников, дресвы возами наготовлено. Везде по комнатам рукомойники медны, мраморны умывальники, а также до потолку сундуков с костюмами зимними, летними, осенними, весенними и прочих сезонов.
В последний нонешний денечек является Пронька к своему американину. Опять к нотариусу сходили, все договоры разорвали, по закону ни во что положили и любезно распростились. Пронька, что птичка, на волю выпорхнул.
Радось за радосью – царь объявляет о дочкином согласии. Поторговались, срядились. На остатки нареченной жених говорит:
– Итак, через полмесяца свадьба. В венчальной день публика увидит неожиданной суприз.
На друго утро он снял под себя городски бани на две недели и пригласил двенадцать человек баншиков и двенадцать паликмахтеров. И вот бани топятся, вода кипит, аки гром гремит, баншики в банны шайки, в медны тазы позванивают. Паликмахтеры в ножницы побрякивают.
Неделю Проньку стригли садовыми ножницами, скоблили скобелем, шоркали дресвой и песком терли. Неделю травили шшолоком, прокатывали мылами семи сортов, полоскали, брили, чесали, гладили, завивали, душили, помадили.
В венчальной день двенадцать портных наложили царскому жениху трахмальны манишки, подали костюм последней париской моды, лаковы шшиблеты и прочее.
И как показался экой жентельмен на публику, дак никто буквально не узнал. А узнали, дак не поверили. Он явился, как написаной, бравой, толстой, красной, очень завлекательной. Царевна одночасно экого кавалера залюбила. До того все козой глядела, а тут приветлива сделалась, говорунья. Свадьба была – семь ден табуном плясали, лапишшами хлопали, пока в нижней этаж не провалились, дак ишшо там заканчивали.
А Пронькин американин, приехавши на родину, не избежал некоторой неприятности. Американска власть на его заобиделась, что пятнадцать лет в России потратил, эдаки деньги на вшивого мужичонка сбросал.
– Неужели, – власть говорит, – ты за эстолько лет не мог его соблазнить хоть раз сопли утереть?
Тогда достойной субъект показал им пятнадцать научных изданных томов насчет Проньки. Также открыто спросил:
– Разве вы не в курсе, что две особы императорской фамилии вышли замуж за американов и принели американску веру?
Власти говорят:
– Это мы в курсе. Вот этот случай – велика честь. Америка гордицца теми двумя молодцами.
– Дак эти два молодца мои родны братья. Кабы не я да не мой Пронька, им царских-то дочек не понюхать бы!
Публика закричала «ура», тем и кончилось.

***

_________________
Сколько лет, а все одно, заливаем смуту смутой.
За морями ищем свет медного гроша.
А кабы нам поднять глаза, ну, хотя бы на минуту,
Да увидеть, как горит у души душа...

Вот так вот! Не увидеть теперь нам великую пьесу с Филиппом Филипповичем и сценами на сеновале.
Душу вы графу зафлудили вот и получайте теперь!

_________________
Ставрогин если верует, то не верует, что он верует. Если же не верует, то не верует, что он не верует. (c) ФМД

Ну Вы даете?!!!

Ну вот! Разве можно обижаться??!

Ну, в общем, да, тяжело, когда человек все время обижается. Настолько ранимая душа, что шелохнуться страшно, не то, что пошутить.
Граф, бросьте это, обиды всякие, забудьте, пустое. Разве можете Вы бросить двух нежных дам разбираться одних с вольнодумцем-лягушатником и уездными нравами? Хотя, дамы, кажется, три. Еще Ольга. И еще девушка с лентой.
Они же Вас зачем-то призвали?

Вот с чего нужно было начинать тему:
"А чтобы нам пиесу не написать бы..
Помещик Бестужев-лет шестидесяти, взгляды отсталые
Зов Севера-недоучившийся студент, вольнодумец, взгляды прогрессивные
Ирина Борисовна-помещица, воспитанная на романах мадам Жанлис, озабоченна восстановлением нравов в крестьянских школах
Елена-одета опрятно, смотрит на всё через лорнет, следит за модой
Лента-девушка лет тридцати пяти, чистая и невинная и это заставляет её страдать
Виктор-депутат от черты оседлости
Виктория-лицо подставное, появляется внезапно и всегда инкогнито.
об остальном имеет смысл подумать и узнать мнение остальных"(!!!)

Не доперенесли из Медленного чата начало. Теперь уж...

Прозу легче писать, чем пьесу. Не надо все время вставлять имена говорящих.
Мы с учениками пускали по классу тетрадь и каждый дописывал свой кусочек рассказа. Сюжет был непредсказуемый, интересно получалось и забавно. Я думала, и здесь так хотят сделать. А получилось как в басне про лебедя, рака и щуку. Потому что нет умения "работать в команде".

_________________
Если же у нас нет подвигов, то, по крайней мере, воздержимся от лицемерия. (Авва Аполлос Великий.)

И нежная барышня Валенька не успела влюбиться в молодого конюха Семена, перевоспитать его и превратить в завидного жениха, поставив на уши все губернское общество.

_________________
Если же у нас нет подвигов, то, по крайней мере, воздержимся от лицемерия. (Авва Аполлос Великий.)

да не в обиде дело. Просто какой смысл читать такую"критику". Чего вот тянет какую то гадость написать? ну радость то в чём? И заметьте, как всегда, барышни доброжелательны, а шутят...женщина лучше человека. Писать то всё одно буду, для себя. там действующие лица, многие, совсем не те за кого себя выдают. Многие под чужими личинами ходят с незапамятных времён. Многие из разных эпох и разных мест земли, но что то их в Россию затянуло. И Лента не зря поёт о языческих временах, когда то она играла там важную роль. И Зов Севера не просто некий комедийный вольнодумец из пиес 18-го века. (Хотя, признаюсь, сначала предполагал именно такой сюжет. такой водевиль, комедь такую.) А потом фантазии пришли..тут и некие сказки русские и готический роман, и формуляры Третьего Отделения. А три Парки..Ирина Борисовна, Елена и Ольга..Виктория, появившаяся из узких улиц средневекового города, Агасфер, под шутовской личиной. Сюжет должен "ломаться."Но какой то бессмысленной эклектики допускать не можно. Вот так то.

Ну страсти у людей. Ничего не поделать.

_________________
Православный форум Доброе слово в Telegram: https://t.me/dobroeslovo_ru

Что-то коллективный разум без Зоопарка буксует...

_________________
Я люблю, когда шумят березы,
Когда листья падают с берез.

Граф, граф! Позабыли разве, как САМ сказал, а до него еще и Гораций?!

Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.

Возвращайтесь с продолжением, посмотрите, сколько людей просят! Я уже почти Офелия, помните у Марины Ивановны?:

На дне она, где ил:
Ил!.. И последний венчик
Всплыл на приречных бревнах...
— Но я ее любил,
Как сорок тысяч...
— Меньше
Всё ж, чем один любовник.


А вы пиесу оборвали И вообще, есть еще немало неохваченных форумчан, пора заполнять этот пробел! Хотелось бы почитать про разных персонажей, тем более, вы какой-то временной континуум прорвать обещали. Ждем-с.

_________________
Свободный Донбасс, мы навеки с тобой.

граф Бестужев писал(а):

А три Парки..Ирина Борисовна, Елена и Ольга..Виктория, появившаяся из узких улиц средневекового города, Агасфер, под шутовской личиной.

Интересна личина...и для чего. Я заинтригована!

_________________
Κύριε ἐλέησον

А то, настоящий граф!

Тссс, ты чего! Какой граф то, слово скорее замени! Мы Бестужева итак уговорить не можем!

_________________
Свободный Донбасс, мы навеки с тобой.

Я бы еще персонажей добавил:

- Митька Юродивый - местный блаженный, любит обличать женщин, питается одним хлебом из-за чего страдает истощением и галлюцинациями, в которых ему мерещатся козлища в юбках;
- отец Антоний - схимник, живет в соседнем лесу на выселках, иногда тайным гостем посещает владения местных помещиц.

_________________
Ставрогин если верует, то не верует, что он верует. Если же не верует, то не верует, что он не верует. (c) ФМД

Так ладно, я думаю господин Бестужев не примет этого сравнения на свой счет. Ну а кем назвать, князем - сразу ассоциация с тем самым, сказать настоящий аристократ - так ведь и граф тоже аристократ. с царем или королем сравнить- много чести.

Ваще

_________________
Κύριε ἐλέησον

"Письмо" *
* по мотивам одного известного произведения

Витька Сёмкин, осторожно ступая босыми ногами по стылому полу, пробирался в сени. Шуметь, упаси Боже, нельзя, а то вмиг барские слуги набегут. Хорошо если только подзатыльником отделаешься, а то ведь прознают, кто у графа бумагу да чернила спер, так тут уже плетей можно отведать. За воровство на усадьбе карали строго, сильно не забалуешь. Конюх Мишка третьего месяца седло барское взял, да и то на время, перед Ксюхой с соседнего села пофорсить. Только недолго Мишка красовался, вечером уже орал, как хряк резаный, когда его на конюшне пороли. Ксюха только слезами давилась, да опосля Мишку травами и молоком выхаживала. Хорошо хоть не помер. Правда немного скособочило харю на сторону, но это ничего, люди и с такой обличностью живут.
Подув в озябшие ладони, Витька достал из-за пазухи свечной огарок, бутылек с чернилами и несколько листков бумаги. Огарок Витька поджег от принесенной с собой лучины и поставил его на заплывшее воском глиняное блюдце. Ровный тусклый свет озарил щербатый стол, чуть высветив развешенную на дощатых стенах сеней всевозможную утварь и конскую упряжь. Разложив листки бумаги, от которой так приятно пахло чем-то пряным и незнакомым, Витька поковырял пальцем заточенное гусиной перо и макнув его в чернила, начал писать:
«Милый дедушка, Филипп Филиппыч!
Пишет тебе твой внук, Витька Сёмкин. Давеча уже пятый год исполнился, как я, по попущению Божьему холоп на усадьбе Бестужевых. Воля твоя, дедушка, но терпеть нет мочи уже никакой. Граф своих людишек за христианские души не держит. Собак да коней больше жалеет, чем нас, горемычных. Работать заставляют с утра и до ночи. Как проснутся, так надобно их ночные нужники опростать, а потом помыть чисто и на место поставить. Пока завтракают, все подушки-одеялы им взбей да застели. Воды для умывания натаскай до подогрей. Пока старший барчук умывается надо рядом стоять и полотенце держать. Дров для кухонной печи заготовь да принеси. Воды опять же щей сварить или каши, тоже натаскать надо. И так цельный день, до самой ночи. Окромя барчуков барин заставляет собака своих лелеять. Цельная псарня легавых у него, и каждую умой-расчеши. А как барин с охоты вернется, надо со всех еще и репьи повытаскивать, да так чтобы не скулили и не лаяли. Сам граф на седло влезть уже не может по дородности своей, так меня заставляет заместо подставки ему служить. Стою на карачках, а он сапогом сперва на спину мне встает, а уж потом на седло влазит. Еще бывает, если с перепоя, так по голове моей непутевой лягнет. А пьет барин часто, чуть не каждый вечор. Давеча с соседней усадьбы гости пожаловали, барин Вадим и барыня Ольга. Сначала чинно все было. Графиня Ирина Борисовна на клавесине играла и пела что-то жалистное, про акации белые. Потом барчуки младшие во дворе в салки играли. А уж как стемнело, то веселье пошло совсем другое. Граф пожелал перед гостями из пистоли стрельнуть. У него этих пистолей - вся гостиная обвешана. Приказчик Алексей пистоли заряжал и графу на серебряном блюде подносил. А граф палил без разбору. Все кухонные горшки переколотил, хорошо не прибил никого. Дым стоял коромыслом на всю усадьбу. На да ничего, пусть нюхает, к адской сере привыкает. По правде сказать, барыня Ирина Борисовна не в пример добрее. Пороть не велит, иногда бывает подзовет на беседку, где кофей кушать изволят, и угостит марципаном каким или бубликом. Дай ей Бог здоровья!...»
Витька отложил перо и протянул уставшие от непривычки к письму руки к теплому свечному огоньку. Это ничего, что писать тяжко, думалось ему. Из дворовых холопов кроме Витьки грамотных почитай не было. Когда грамоте учиться, если работать надо? День крестьянский хоть часами долгий, да делами короткий. Пока все барские дела управишь, на свои время почитай и не остается совсем. Где одежку подлатать, где ложку вырезать – заботы всегда есть, только успевай. Витька летами молод, одиннадцать лет Господь прожить сподобил. Так что ни семьи, ни детей нет, да оно пока и к лучшему. Один как перст на всем белом свете, ежели не считать дедушки. Как пять лет тому отдал его дед Бестужевым в работу, так Витька на усадьбе барщину и ломает. На деда обид нет, как ему старому Витьку кормить-поить, который тогда по малолетству совсем несмышленым был? Обещался дед забрать Витьку, когда двенадцать исполнится, да сил уж нет терпеть никаких. Витька горько всхлипнул, почесал затылок и продолжил писать:
«…А барчуки, дедушка, только с виду ангелы малолетние, а по сущности аспиды. Старший, который Митя, велел мне второго дня в дикаря нарядиться, раздеться до нага, повязать на пояс листьев кувшинных, а в волоса пёрьев гусиных воткнуть. Так я телешом по двору и бегал, дикого изображал, а барчук в меня из лука целил. Благо стрелы тупые были, только синяки на теле остались, да от людей срамно. Младшая, Виктория, на это смотрела, смеялась и в ладоши хлопала.
Барчуки только учителей своих побаиваются, которые их разным наукам обучают. Один который Павел – учит из чего разные вещи состоят. Давеча я в окошко подглядывал он барчукам машинку хитрую крутил. Колесо с рукоятью как у колодца, и два шара блестящих. Учитель Павел рукоять крутит, а меж шарами молния блестит. Я так спужался, что чуть на земь не упал. Павел меня в окошке заметил, засмеялся и сказал, чтобы я не боялся. Он не Илья пророк, а молнии эти не Сила Небесная, а явление мудреное. Грамоте барчуков учит учительница Валентина, она и меня научила буквицы знать и писать. Говорит, что в безграмотности все беды наши, и что кто неграмотный, тот пропадет. Но я, дедушка, думаю, что пропадет тот, у кого грехов много, а грамотный он или нет – Господу неважно. Посему сделай милость, Христом Богом прошу! Забери меня отсюда, потому как сил нет моих терпеть барина с барчуками. Грамоте я теперь обучен, летами почти вышел, могу хоть писарем, хоть еще где, лишь бы отсюдова подальше.
На сим остаюсь твой внук, Витька Сёмкин»
Витька блаженно потянулся, аккуратно свернул исписанные листки и надписал их так.
«Дедушке, Филиппу Филипповичу в «Доброе слово».

Все персонажи вымышлены, совпадения случайны.

_________________
Сколько лет, а все одно, заливаем смуту смутой.
За морями ищем свет медного гроша.
А кабы нам поднять глаза, ну, хотя бы на минуту,
Да увидеть, как горит у души душа...