Trud.ru № 169 за 14.09.2006
ОТЕЦ ТИХОН: "БЕЗ ПРАВОСЛАВИЯ РОССИЯ НЕВОЗМОЖНА"
Одна из самых ярких фигур в Русской Православной Церкви - наместник Сретенского монастыря в Москве архимандрит Тихон (Шевкунов). Многие верующие даже издалека специально приезжают на его проповеди. Он стоял у истоков и продолжает оставаться активным участником объединения с Русской Зарубежной Церковью. Он организовал и возглавляет крупнейшее православное издательство. Он получил премию как лучший аграрный деятель года после того, как взял под свою опеку развалившийся колхоз и сделал его преуспевающим. Он стал духовным наставником для многих известных деятелей политики и культуры. Но эта деликатная тема считается закрытой. А в остальном отец Тихон открыт, полемичен и зачастую своеобразен в своих суждениях по самым разным и острым проблемам.
Родился я не в церковной семье. Родители мои были ученые и к церкви относились нейтрально. Крещение я принял после окончания сценарного факультета ВГИКа. Главным для меня событием в жизни стало посещение Псково-Печерского монастыря в 1982 году, где я познакомился со своим духовником - отцом Иоанном Крестьянкиным. И сам монастырь, и отец Иоанн произвели на меня потрясающее впечатление. Пробыл там послушником до 86-го года. Послушания были самые разные: и работа на коровнике, и колка дров. Плюс к тому - большие монастырские службы, ранние подъемы. Для москвича, совершенно не приспособленного к такой жизни, выросшего единственным ребенком в семье, конечно, все это тяжеловато. Но ничего более счастливого в жизни у меня не было. Ведь Псково-Печерский монастырь вообще это нечто особенное. Любое послушание там прекрасно.
Когда Патриарха Пимена незадолго до смерти спросили: "Ваше Святейшество, Вы достигли всех иерархических высот. Если бы Вам сейчас предложили выбрать: кем бы Вы хотели быть?" Патриарх, даже не задумываясь ни на секунду, ответил: "Сторожем на Нижних воротах Псково-Печерского монастыря". Патриарх Пимен был в сороковые годы наместником Псково-Печерского монастыря. То есть мечта вполне конкретная, и место названо совершенно точное. А я ведь был какое-то время сторожем на этих же Нижних воротах, и прожил это счастливое время, о котором мечтал Патриарх Пимен.
Я почувствовал, во-первых, совершенно поразительные отношения между людьми, основанные на евангельских заповедях любви к Богу и ближнему. А во-вторых, самое главное, что есть в монастыре: здесь место, где люди познают Бога. Монашество - это особый путь познания Бога через покаяние, через изменение самого себя, через новое духовное рождение. То, что открывает душе монашеский путь - это настолько потрясающая картина, что все остальное в сравнении с этим просто меркнет. Почему монахи дают обеты безбрачия? Брак ни в коем случае не отрицается, ни в коем случае не осуждается. Наоборот: по уставу церковному, осуждающий брак несет строжайшее церковное наказание. Но вот монахи отказываются от всего того, что называется личной жизнью, отказываются и от многого другого ради этой реальной, ни с чем несравнимой новой жизни, которая когда-то открылась им. "Отдай кровь и прими дух" - говорили древние отцы, но понять эти странные слова можно только личным опытом.
В какой момент жизни мы оказались в монастыре? Об этом мы, послушники, как-то заговорили в Псково-Печерском монастыре лет двадцать назад - всем ребятам было примерно лет 25-28. И с удивлением обнаружили, что все сделали этот шаг на каком-то своем внешнем взлете. Ни у кого не было в тот момент, например, неразделенной любви или каких-то потрясений - ничего подобного. Наоборот, все были людьми довольно успешными, с завидным будущим. Но вот оставили все, потому что увидели нечто такое, что, действительно, затмило все остальное.
У меня есть один близкий друг - иеромонах в Псково-Печерском монастыре. Когда-то его пытался забрать из монастыря отец - сотрудник советского торгпредства в то время, долго живший в Америке ... Он приехал, помню, на черной "Волге", чтобы вытащить сына "на свободу", а сын категорически не желал этого. Хотя ни отец, ни многие другие не могли поверить, что это всерьез. Мальчишка вырос в Америке, долгие годы прожил там. И уже думал по-английски. Потом приехал в Москву, поступил в институт и прошел примерно тот же путь, что и я. Помню, как он появился у нас. Это было в воскресенье после службы - единственное время, когда нам, послушникам, удавалось отдохнуть. И вот, когда мы лежали на своих кроватях в келье, где было нас человек 15, вошел Саша Швецов. Такой "крутой", в каких-то очень модных джинсах. Огляделся: "Ну, вообще, мне здесь нравится! Я, пожалуй, останусь". Мы переглянулись: сейчас, мол, посмотрим, как поставят тебя чистить коров... Но он действительно остался. Так вот отец его разговаривал с архимандритом Нафанаилом, и тот говорит: "Да вы так не кручиньтесь.- ничего... Пройдет время, сынок ваш монахом будет, Богу послужит..." И тут мы услышали совершенно истошный вопль: "Никогда!"
Потом этот отец спустя многие годы долго работал у меня в монастыре.
Часто слышишь: мне для общения с Богом посредники не нужны, а потому ходить в церковь не обязательно. Глубоко убежден и знаю: реального, непридуманного общения с Богом вне Церкви Христовой быть не может. Могут происходить события, подводящие нас к порогу Церкви. Но главное совершается только в Ней. Все - и таинства, и богослужения, и иерархия, и тысячелетний опыт богообщения многих народов мира - все это сокровище предназначено для нас. Каждый - законный наследник всего этого. А мы все толкуем: "Сами во всем разберемся, нам ничего не надо, ни чьего опыта, никакой науки". Очень умно! Есть разница между художественной самодеятельностью, капустником и высоким искусством, между наукой и самоучками.
Но бывают совершенно особые ситуации. Ведь мы жили в то время, когда храмов просто не было вокруг, и люди познавали Бога как могли. Если в человеке нет сознательного противления истине, и он живет физически вне Церкви в силу обстоятельств, как было в советское время, то Господь управит его - его жизнь, и смерть, и спасение. У меня был старший друг, человек необыкновенной- епископ Василий (Родзянко). Он всю жизнь прожил в эмиграции, и вот как-то раз, в начале девяностых годов, когда Владыка Василий в очередной раз приехал в Россию, священник из деревни в Костромской области попросил его послужить в сельском храме. Владыка был очень добрый человек и согласился, несмотря на тяжесть предстоящего пути. По дороге, в глуши Костромской области, прямо перед ним на шоссе произошла авария: мотоцикл, на котором ехали отец и сын, столкнулся с грузовиком. Отец разбился насмерть. Сын в шоке стоял над погибшим. Владыка вышел из машины и обнял молодого человека: "Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить отпевание". Молодой человек отвечал: "Да, он был верующим, только в церковь не ходил, храмы все закрыты вокруг. Но у него был духовник". Владыка удивился: "Как это - церкви закрыты, а духовник был?" - "А он каждую неделю много лет слушал по Би-Би-Си религиозные передачи отца Владимира Родзянко и считал его своим духовным отцом". Владыку Василия (Родзянко) до монашеского пострига звали отцом Владимиром. Владыка заплакал и опустился на колени перед своим духовным сыном, к которому Господь привел его по неисповедимым Своим путям, чтобы от имени Церкви проводить его в последний путь.
Непостижимые, поразительные силы, которые нам невозможно представить, приводит в действие истинная молитва. Об этом может рассказать каждый православный человек, живущий христианской жизнью. Вот одна недавняя история. Поступивший в семинарию при нашем монастыре молодой человек (из алтайских немцев, ставший гражданином Германии) украл в монастыре из сейфа 180 тысяч долларов. Эти деньги мы долго копили, издавая книги. Мы хотели купить два зерноуборочных комбайна для того, чтобы поднять взятое нашим монастырем разрушенное хозяйство в Рязанской области. Так вот он украл эти деньги и уехал в Германию. Уголовное дело в Генпрокуратуре завели, но сказали: "Батюшка, забудьте. Вора не найдут никогда. Он уже, как гражданин Германии, уехал через зеленый коридор. А если даже найдут через Интерпол, Германия его России все равно не выдаст и деньги не отдаст. Таких прецедентов в истории не было". Мы сказали: "Тогда мы будем молиться". И стали молиться Матери Божьей, Покровительнице нашего монастыря. Мы же не для себя просим вернуть эти деньги, не дачи себе строить, а чтобы людям помочь. Через две недели нам сообщают: воришку арестовали на немецкой границе! Его обыскали только потому, что он пересекал границу через три дня после 11 сентября 2001 года, после нападения на Нью-Йорк. Тогда немцы обыскивали всех подряд - и своих и чужих, и в красном коридоре и в зеленом. Деньги он не смог декларировать, и их отобрали до суда. Но от суда вор скрылся. Мне говорят: "Пока не будет суда, вам деньги не вернут, а суда не будет, пока он не явится в суд, а он не явится никогда". Мы опять говорим: "Будем молиться!"
В связи с диалогом с Зарубежной церковью я через год полетел в Мюнхен. В Германии 68 миллионов человек. Знаете, кого я первого там встретил?! Этого субчика! Я его схватил за руку и запер в местном православном монастыре. Звоню в Москву прокурору: "Я его поймал!" Он долго не мог поверить, но когда понял, что все серьезно, говорит: "Срочно отпустите его! Вы задержали гражданина Германии, вас сейчас посадят в соответствии с немецкими законами!" Я ему отвечаю: "Не знаю насчет немецких законов, но мне его Господь в руки послал. Какие тут еще законы?" Созвонились с немецкой прокуратурой, с Интерполом. Полиция приехала. Все допытывались, как я его нашел. А я его не искал, это промысел Божий. Состоялся суд, и произошло так, что деньги нам вернули в наш престольный праздник - Пресвятой Богородицы, которой мы и молились. Работники прокуратуры и Интерпола были тогда под сильным впечатлением от всего случившегося и очень нам помогли.
В Печорах у нас был примечательный случай. Приезжала семья, где восьмилетний мальчик привел родителей в Церковь. Сам пришел в храм, попросил, чтобы его крестили. Женечка - был такой. За ним пришли в храм совершенно этим потрясенные все его старшие - родители, бабушка - интеллигенты такие, с высшим образованием. И это тоже феномены нашего времени...
Россия вообще невозможна без Православия. Конечно, никто не будет всех загонять в храм общими шеренгами - этим любят покошмарить обывателя сознательные недруги Церкви. Но я не сомневаюсь, народу, чтобы выжить, необходимо найти самое эффективное и естественное для себя мировоззрение. В случае с Россией его не надо выдумывать - его надо вспомнить. И это случится, может, с задержкой, но случится обязательно.
Так же как - рано или поздно - нам придется к тем вопросам вернуться, которые мы пока стараемся обойти, которые мы даже не понимаем, потому что наше общение здесь, в Москве или в больших городах, оно неадекватно самой России.
Кажется, легче перечислить в Европе страны, в которых не преподается Закон Божий, как обязательный школьный предмет: Россия, Франция, Чехия, ну, и еще несколько стран. Закон Божий для верующего человека - конечно, это необходимый предмет. А для остальных... Что сказать, очень жаль, что люди, противящиеся этому, страшно обкрадывают не только сами себя, но и своих детей. Данте писал: "Я утверждаю, что из всех видов человеческого скотства, самое глупое, самое подлое и самое вредное верить, что после этой жизни не будет другой".
В своем сельскохозяйственном кооперативе о вере с местными жителями говорим не часто. Ведь мы в сложном отношении к крестьянам - они от нас зависят. И здесь мне уже сложно их заставлять: конечно, они придут в храм, будут слушать, но есть некоторый нюанс, Вы понимаете... Другое дело, когда люди приходят ко мне сами, или когда я привожу туда тех кого будут особо слушать. Вот друг мой Никита Михалков приезжал. Все, конечно, пришли в восторг: ничего более прекрасного живьем они еще не видели, все фотографировались с ним, это был счастливый день в их жизни... И Никита Сергеевич произнес им проповедь. Такую, что не всякий батюшка скажет. Это было очень сильно и естественно. Но, слава Богу, сейчас у нас в деревне мы восстановили прекрасный, дивный по красоте храм. В нем поют и прислуживают дети из нашего интерната. А прихожане - жители окрестных деревень.
У меня со временем все более крепнет убеждение, что возможно вновь Россию будет спасать крестьянство. Это - незыблемая основа России. Идеологическая, нравственная, духовная, какая угодно. Другое дело, что крестьянство сейчас в критическом состоянии. Оно пережило за времена советской власти несколько тяжелейших ударов. Русская Православная Церковь и крестьянство - на них более всего налегала советская власть. И сейчас сделать крестьянство здоровым и нормальным - с моей точки зрения это вопрос номер один для России. Это - обеспечение людского базиса, обеспечение будущего - от генотипа до колоссальных человеческих ресурсов. В ХХ веке огромное множество самых выдающихся людей в разнообразных сферах деятельности вышли из крестьян. Православие и гениальный интеллектуальный инструмент - русский язык - создали там несравнимый ни с чем духовный, интеллектуальный человеческий потенциал, который далеко не исчерпан и поныне. Вот почему мальчишки, пришедшие из глухих совершенно деревень, могли в первом же поколении становиться великими учеными, политиками, писателями.
Лучшее определение свободы для меня то, которое дал митрополит Московский святитель Филарет: "Свобода это способность и возможность избрать и исполнить лучшее". А когда провозглашается, что высшее достижение цивилизации это то, когда каждый волен делать просто то, что хочет - это надо назвать своим именем - это пошлый и пагубный произвол. Здесь путать не надо. Хотя, конечно, произвол состояние притягательное: он простирается до той степени, что человек волен даже распять Бога. В себе, в своей душе. Другое дело, каковы необратимые последствия для этой души. Но в этом каждый человек должен сам разобраться. Или не разобраться. В этом он тоже волен.
И когда говорят, что православие отрицает свободу - это от недостатка знания о предмете. Православие старается уберечь от произвола как от самой большой опасности - это правда. Но и здесь Бог не насилует волю человека. Притча о блудном сыне как раз об этом говорит. Но если целые поколения в России толком не знают о Евангелие, о его притчах, об основах основ духовной и нравственной жизни на которых построена вся европейская, да и мировая культура, то не надо удивляться, что мы пока нежизнеспособны и в общественной и в экономической жизни. Все мы вместе и каждый в отдельности, стоим перед выбором свободы по митрополиту Филарету: обрести способность и возможность избрать и исполнить лучшее.
Подготовили
Коновалов Валерий обозреватель "Труда"
Коновалов Валерий, Сердюков Михаил
Сердюков Михаил
