"Как замечательный русский мыслитель, Иван Васильевич Киреевский никогда не был обойден вниманием историков философии и литературы. Весьма основательно изучена его идейная эволюция, начало которой связано с кружком любомудров (шеллингианцы В.Ф. Одоевский, Д.В. Веневитинов и др.), с непосредственными влияниями Шеллинга, Гегеля, иенских романтиков, а продолжение представляло собой историософскую критику новоевропейской цивилизации, попытку определить основные национально-исторические типы религиозно-этического миросозерцания и дать их сравнительную оценку.
Но о самом последнем, несомненно, важнейшем периоде духовного развития Киреевского нам известно очень немногое. Выученик немецких идеалистов, совершенно не склонный (в отличие от Гоголя или Федора Глинки, например) к религиозной экзальтации, не переживший душевных потрясений и переворотов, подобных тому, что пережил в 1871 году Константин Леонтьев, внезапно обретший личное православие, - он тем не менее в последние двенадцать лет своей жизни вступает на путь строго христианской духовной дисциплины, принимает окормление оптинского старца Макария и под его руководством приобщается к православной аскетике, в том числе и к умному деланию, к молитве Иисусовой.
Что привело его от германской метафизики не просто к подлинно церковному исповеданию христианства, но и к наиболее глубокой и утонченной форме религиозно-мистической практики?..."
http://www.moskvam.ru/2006/03/kotelnikov.htm
