|
Cестра милосердия Римма Михайловна Иванова. Она родилась в г. Ставрополе, в 1913 г. окончила Ольгинскую гимназию и начала работать учительницей начальных классов в селе Петровском. Но когда грянула война, прошла курсы медсестер и добровольно отправилась на фронт. Но в тыловом госпитале остаться не захотела, а ушла на передовую. Для чего ей сперва пришлось числиться “мужчиной” — в списки 83-го Самурского полка она была внесена как Римма Михайлович Иванов. Сохранились ее письма родным. К великому сожалению, ограниченный объем книги не позволяет привести их полностью. Разве что выдержки. Вот из первого, в январе 15-го: “…Беспокоиться обо мне нечего. Я — вне опасности. Наш полковой околодок, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня… К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла… Доехала благополучно. Немного переволновалась. Принял меня командир полка очень хорошо. “Коль есть охота, так, пожалуйста, работайте”, вот его слова. Доктор доволен моей работой и теперь все настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт…”
Вот еще одно, конец февраля. “…Несу обязанности фельдшера… На меня не смотрят здесь как на женщину, а видят сестру милосердия, заслуживающую большого уважения. Обед здесь и солдатский очень вкусный. О тепле — располагаемся в крестьянских избушках. О переходах. Умею и люблю много ходить… Вернусь к вам здоровая и удовлетворенная. Ведь как приятно сознавать, что в этом большом деле приносишь пользу. Молюсь Богу, чтобы Он сохранил мое здоровье. Опасность далеко от меня, ее нет…” В марте писала: “Причины моего поступления в армию. Вот вам фраза солдатика: “Мы на нашу сестрицу надеемся, дай Бог ей здоровья, чтобы она с нами была”. А почему? Потому что здесь нужны руки, что здесь нужна скорая помощь. О ласке сестры. Думаете, что здесь она не необходима? Еще как!…” Родители тревожились, уговаривали ее вернуться. А она раз за разом отвечала: “Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела… Но ведь не для шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия. Дайте мне делать то, что хорошо и что нужно делать. Думайте, как хотите, но даю вам честное слово, что многое-многое отдала бы для того, чтобы облегчить страдания тех, которые проливают кровь. Но вы не беспокойтесь: наш перевязочный пункт не подвергается обстрелу…” “Мои хорошие, не беспокойтесь ради Бога. Если любите меня, то старайтесь делать так, как мне лучше… Вот это и будет тогда истинная любовь ко мне. Жизнь вообще коротка, и надо прожить ее как можно полнее и лучше. Помоги, Господи! Молитесь за Россию и человечество…”
Насчет отсутствия опасности она скрывала истину. Выносила раненых под огнем, всегда была в самом пекле. А при отходе с Карпат в составе 3-й армии приняла командование группой солдат и возглавила бой. Была награждена солдатским Георгием IV степени и двумя Георгиевскими медалями. А такие награды за безопасный труд в тылу не дают. Самурцы души в ней не чаяли, считали ее своим живым талисманом. В июле 15-го она съездила на побывку домой — тяжело заболел отец. И на прощание солдаты и офицеры писали ей трогательные благодарственные адреса. Причем характерно, что за командира 3-го батальона адрес подписал прапорщик Сахаров. А за командира полка — генерал-майор Стефанович. Оба — временно исполняющие обязанности вместо выбитых офицеров. Больше они не увиделись. Многие самурцы, в том числе и Сахаров, погибли в боях южнее Варшавы. А Римма Иванова поддалась уговорам родных, и хотя все равно вернулась на фронт, но перевелась в 15-й Оренбургский полк, где служил врачом ее брат. Родителям казалось, что так будет надежнее, безопаснее. Оттуда она писала в сентябре 15-го: “Мои хорошие, милые мамуся и папка! Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо… Дай вам, Господи, здоровья. И ради нашего счастья не унывайте…” Оренбуржцы ее тоже полюбили, солдаты называли “святой Риммой”. От себя и брата она сообщала “Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма. 8.IX.15”.
А на следующий день, 9(22).9, в ходе контрудара 31-го корпуса Оренбургский полк пошел в очередную атаку у с. Доброславки (в Брестской обл., севернее Пинска). В 10-й роте были убиты оба офицера, солдаты смешались, стали отходить. И сестра милосердия, перевязывавшая раненых в гуще боя, поднялась и крикнула: “Вперед! За мной!” Собрала вокруг себя тех, кто еще мог держать оружие и повела в атаку. Воодушевленные солдаты ринулись за ней, опрокинули врага и взяли сильную позицию. Однако Римма при этом была ранена. В бедро — разрывной пулей, жутко раздробившей кости и разорвавшей мышцы. Такая рана была смертельной. И последнее, что, по словам очевидцев, она прошептала: “Боже, спаси Россию…” И перекрестила окруживших ее рыдающих солдат. Ей был 21 год… Указом Николая II героиня была посмертно награждена офицерским орденом Св. Георгия IV степени. Это была единственная женщина, удостоенная такой награды. Прах ее был перевезен в Ставрополь. И хоронил ее весь город — возле Андреевского храма, где погребали всех местных героев. Сейчас на месте ее захоронения находится общественный туалет…
_________________
Чувствую настоятельную потребность вступить в Добровольный оркестр хемулей...
|
