|
"Анастасия". Рассказ Татьяны Клещенок
Открыв глаза, Галя увидела белоснежный потолок и стены, столпившихся у ее кровати людей в белых халатах. Голова кружилась. Все плыло перед глазами. Она старалась вспомнить, что произошло, и вдруг... Дочка! Где моя дочка? Где мой ребенок?! Галя хотела крикнуть, но голоса не было, попыталась привстать, но заботливые руки нянечки уложили ее на подушки.
—Где моя дочка? — тихо спросила она, умоляюще глядя на мужчину в белом халате.
Доктор, уже немолодой человек, тяжело вздохнул, не зная, как начать разговор. Он не смотрел на Галю. А когда поднял глаза, в них были и боль, и вина, и какая-то отцовская жалость к этой совсем еще юной девочке.
Вздохнув еще раз, он медленно произнес:
—Ваша дочь жива... Но она находится под наблюдением врачей в специальной барокамере, мы поддерживаем искусственное дыхание... Надежды очень мало...
Слова доктора медленно доходили до ее разума. Ей казалось, что это сон. Сейчас она проснется — и рядом будет ее малютка.
Три года они с Сергеем ждали ребенка. Их семейное счастье было бы полнее, будь у них малыш.
От назойливых намеков родственников и друзей сначала отшучивались, потом забеспокоились. Началась беготня по врачам, слезы, опасения. Но оставалась еще надежда. И вот — радость! У них будет ребенок!
Галя вспоминала, как прыгал от радости Сергей, как появились слезы на глазах у мамы, как радостно потирал руки будущий дед.
Все это вихрем пронеслось в голове, не хотелось верить словам доктора. Ее дочь есть — и ее нет... Она живет — и не живет... Она живет, но не дышит!
Почему-то вспомнилась последняя студенческая весна. Три подруги на пороге взрослой жизни — молодые, красивые, беззаботные, полные радужных ожиданий.
И позже, несмотря на раннее замужество, Галина продолжала поддерживать дружеские отношения и со Светой, и с Ириной.
Вспомнила Галя и день, когда позвонила Светлане, чтобы пригласить на свадьбу. Весело щебеча в трубку, произнесла:
—Светик, десятого апреля ждем!
Удивившись молчанию, спросила:
—Ты что молчишь, не рада?
А Светлана в этот момент думала о другом:
После института они ушли в самостоятельную жизнь. Многие краски со временем потухли, много шишек было набито, но многое было и найдено. Каждая искала смысл и истину в жизни. Светлана нашла ее в Боге.
Десятое апреля... Светлана молчала, страх сковал ее сердце. Что ответить? Ведь Великий пост! Как объяснить? Как отговорить?
Отговорить не удалось...
Галя вздрогнула от прикосновения чьих-то рук. Нянечка... Милая, добрая нянечка! Как высказать мне тебе свою боль! Из закрытых глаз Галины покатились слезы. Боль физическая и моральная слились в одно горе.
Нянечка гладила Галю по голове, утешая:
—Не плачь... На все воля Божия. Ты вот что, имя надо дать дитю. Нехорошо это. Коль появилось на свет Божий, обязательно окрестить надобно. На вот, возьми и молись как умеешь.
Старушка вложила что-то в обессилевшую руку Гали и сжала ее в кулак. Безвольные пальцы попытались определить на ощупь. Крестик... Маленький металлический крестик...
Имя? Галя лихорадочно стала вспоминать женские имена, мысли путались, ей ничего не приходило на ум, кроме своего имени и имени мамы. Она взглянула на няню. Та что-то беззвучно шептала, шевеля губами. И вдруг ее словно озарило — Настя!
—Настя, — тихо произнесла она вслух.
—Вот и хорошо, — сказала нянечка, поправляя одеяло. — Я читала, что "Анастасия" в переводе значит «воскресшая». Молись о ней, молись...
Молиться? Но как?! Галя не знала ни одной молитвы. А как она нужна была ей сейчас! Галя пыталась вспомнить, что говорила о молитве Светлана. Тогда она мало прислушивалась к ее словам, но все же что-то запомнилось. «Господи, помилуй! Пресвятая Богородица, Матерь Божия, помоги!»
Матерь?! Галя вздрогнула. Ведь Она — Мать, Она должна понять мою боль, ведь Она сама так страдала, глядя на мучения Своего Сына! Перед глазами стояла икона Богородицы, которую она видела в доме подруги. Ее глаза, печальные, зовущие, скорбящие, но такие обнадеживающие.
«Матерь Божия, спаси мою дочку! Спаси, молю Тебя! Прости меня!»
Эти слова сами вырывались из ее души.
Прошло шесть дней. У Светланы зазвонил телефон. Из трубки просто гремел радостный голос Сергея:
—Дышит! Она дышит!!!
Светлана перекрестилась.
Прошло два года. Как-то в квартире Галины раздался звонок. Сняв трубку, она узнала голос Ирины, студенческой подруги.
—Ты даже не догадываешься, куда я тебя хочу пригласить!
—Неужели на свадьбу? — словно не понимая, о чем речь, подыграла Галя.
—Ну конечно же! — казалось, счастье Ирины так и брызжет из трубки. — Мы тебя ждем! Очень хотим встретиться! Приходи к нам в гости, я тебя с будущим мужем познакомлю.
Ира тараторила без умолку.
— Ой, да я же не сказала, когда свадьба. Тридцатого марта. В шестнадцать ноль-ноль.
Поворачивая голову в сторону висевшего на стене календаря, Галя уже знала, что она там увидит. С календаря смотрели печальные глаза Богородицы. Галя закрыла глаза рукой, сердце сжалось от незабытого страха и боли... Потом она подняла взор на играющую в уголке Настеньку — воскресшую Анастасию.
Из сборника рассказов, составитель Б.А. Ганаго
3-е издание, Минск, 2006 - Белорусский Экзархат
_________________
1. Не думай.
2. Если думаешь - не говори.
3. Если думаешь и говоришь - не пиши.
4. Если думаешь, говоришь, пишешь - не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь - не удивляйся.
|
