Вчера в Труде было большое интервью с игуменом Филиппом. К сожалению, онлайн-версии нет, но нашла похожее другому изданию.
Приведенное ниже интервью было опубликовано в еженедельной профсоюзной газете "Солидарность" в марте 2004 года (название статьи "Монах-финансист".
Сегодня Вениамин Владимирович Симонов (игумен Филипп) – начальник инспекции контроля расходов федерального бюджета на науку и образование Счетной палаты Российской Федерации, заместитель Председателя Миссионерского отдела Московского Патриархата, профессор Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации и Высшей школы бизнеса при Экономическом факультете Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, член-корреспондент РАЕН. Окончил с отличием Московский государственный университет им, М.В.Ломоиосова (1980) и Белгородскую духовную семинарию (2000), кандидат экономических наук (1985), старший научный сотрудник (1990), доктор экономических наук (1994), профессор (2001), заслуженный экономист Российской Федерации (2004). Один из ведущих специалистов в области истории народного хозяйства и отечественной экономической мысли, макроэкономического анализа и в сфере международных валютно-кредитных и финансовых отношений. В 2002-2004 гг. участвовал в работе Рабочих групп при Президиуме Государственного совета Российской Федерации по разработке основ промышленной политики и реформированию банковской системы; член редколлегий академической серии «Памятники экономической мысли» и журнала «Рынок ценных бумаг». Автор и соавтор 100 научных работ и 15 монографических исследований.
Все интервью с Вениамином Симоновым интересны, но приведенное ниже интервью, в котором говорится в том числе о работе на ММВБ, показалось нам наиболее полным. Кроме того в нем затронуты моральные аспекты работы биржи.
ЧЕЛОВЕК И ЕГО ПРОФЕССИЯ
Отец Филипп (в миру Вениамин Симонов) - иеромонах и служит в храме "Нечаянной Радости" в Марьиной Роще. А еще до недавнего времени он возглавлял информационно-аналитическую службу и был советником генерального директора... Московской межбанковской валютной биржи (ММВБ). Теперь Вениамин Владимирович, как он сам выразился, оставил биржу и по воле Божией стал вице-президентом одного из столичных банков.
- Отец Филипп, что на первом месте в вашей жизни - светская деятельность или церковная?
- Я монах, и поэтому то, что делаю, - это послушание. Свою работу в миру воспринимаю как послушание, поскольку на это есть благословение.
- Как вы относитесь к своей двойной жизни?
- У меня нет двойной жизни. Я не шизофреник. Жизнь у меня одна, только более широкие профессиональные обязанности. В течение дня могу делать несколько дел, и это мне не мешает. Был даже период - исповедоваться ко мне на работу приезжали. В подобных случаях вместо епитрахили я пользовался галстуком...
- Как относится патриархия к тому, что иеромонах теперь принял на себя одно из мирских попечений, звание советника? Ведь последнее прямо запрещено канонами.
- Я не приемлю на себя мирских попечений. Мирское попечение - это руководство. Вот губернатором служитель церкви не может быть. А советниками были даже святые. Я осуществляю экспертизу законов, связанных с экономическим блоком: банковская деятельность, фондовый рынок, проблемы экономических реформ, промышленная политика.
- А ваши занятия финансовой и банковской деятельностью? Библейский запрет на ростовщичество, распространенный апостолами с еврейской общины на отношения между всеми людьми, церковь не отменяла. А современная финансовая деятельность - она ведь
оттуда.
- По Христовой заповеди “от взявшего твое не требуй назад” не только нельзя кредитовать под проценты, а вообще нельзя кредитовать. Такая вот своеобразная экономическая доктрина. Но как бы мы субъективно ни относились к тому или иному процессу, если он объективно происходит, мы от него не убежим. Как говорит апостол Павел, “иначе надлежало бы нам выйти из мира сего”. Хотя, конечно, понятие “православный банк” у меня вызывает вопрос. А что касается лично меня, то мой правящий архиерей и Святейший Патриарх в курсе всех моих дел. Перед тем как пойти на биржу, в банк или в Совет федерации, я должен был получать благословение, что и делал.
МОСКВА - БОЛЬШАЯ ПУСТЫНЯ
- У вас есть в Совете федерации подчиненные?
- Нет, но иногда я исполняю обязанности руководителя секретариата, когда руководитель отсутствует. В банке были подчиненные, около тридцати человек, и на бирже были.
- Как же вы совмещали строгость начальника с евангельской этикой?
- А заповедь здесь только одна, она определена в книге Иисуса, сына Сирахова: “Кто любит сына своего, тот пусть чаще наказывает его, чтобы впоследствии утешаться им”. Обязанность руководителя - руководить, а не распускать народ, в церкви ли, на работе ли. Если я служ,у и у меня не слышно, как летает муха, я прерываю службу и говорю проповедь. Как монах, я не могу кричать на людей, но объяснить человеку, где его место во время церковной службы или трудового процесса, я обязан.
- А почему вы стали монахом? Неужели вам никогда не хотелось иметь семью и детей?
- Впервые я оказался в монастыре подростком. Когда очутился в Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры, почувствовал, что пришел к себе домой. И после школы решил уйти в монастырь. Но мама сказала: “Сначала пойдешь в университет”. И слава Богу. Потому что руки всегда нужны, и головой всегда надо работать, и если даже апостол Павел делал палатки, то нам, грешным, с него-то пример и брать. А насчет семьи... Лет в 25 у меня была идея относительно семьи, но как-то сама собой сошла на нет, и причиной тому было то, что я хотел все-таки стать монахом.
- Мы привыкли к тому, что монахи живут и работают в монастыре. Вы же, наверное, живете в обычной московской квартире, ездите на работу и в храм на машине...
- Каждый спасается в тех условиях, которые ему даются. На мой взгляд, современная Москва мало чем отличается от пустыни. Вы знаете своих соседей? Я, например, не знаю их в лицо. Весь ужас мегаполиса в том, что он представляет собой не муравейник, потому что муравьи хотя бы знают друг друга, а пустыню, потому что вы не можете сказать ни о ком, что вы его знаете. Даже своих ближайших друзей вы не можете знать так, как их знали, например, сто лет назад. Потому что вы с ними общаетесь в основном по телефону, мимолетно - так, пересеклись случайно и разбежались.
ФИНАНСОВАЯ ИСТОРИЯ
- Вы учились в МГУ?
- Окончил исторический факультет. Учился на кафедре истории древнего мира. Всем было ясно, что учащиеся на этой кафедре - полублаженные, от них можно ожидать чего угодно. Например, за чтение Библии на историческом факультете тогда можно было запросто вылететь из университета, а мы ее по программе проходили. Истфак был рассадником “либеральной заразы”, а историки с кафедры древнего мира - вообще страшное дело, нас называли “аполитичная дрянь”. И думаю, не надо говорить, что мы были всегда под пристальным вниманием КГБ. В этих условиях я и окончил университет, заглядывая время от времени в Елоховский собор. Скорее мы заползали туда, а не заходили. Ведь не секрет, что в то время наши спецслужбы фотографировали молодежь на входе и выходе из храма. Я постригся в 1992 году, когда работал в Министерстве внешних экономических связей, а докторская диссертация уже прошла предзащиту. До этого времени, естественно, ни о каком постриге не могло быть и речи, ни один архиерей не взял бы на себя смелость постричь в монахи кандидата, а тем более доктора наук и сотрудника одного из ведущих министерств. Постриг я принял в Бобреневом монастыре под Коломной. Прожил, правда, там года полтора. В 1995 году, когда организовался миссионерский отдел патриархии, меня благословили там работать, и я в нем по сей день тружусь.
- Как историк стал финансистом?
- В плановой экономике существовали циклы перепроизводства специалистов по той или иной специальности. В тот год, когда я оканчивал университет, было перепроизводство историков. У нас не было обязательного распределения, предлагалось искать рабочее место самим. Маме удалось меня устроить в Госкомитет по внешнеэкономическим связям, где она сама работала. Там я образовывался как экономист в течение 10 лет. Занимался проблемами рыночной конъюнктуры. Когда встал вопрос об аспирантуре, выбрал экономический факультет МГУ. Через четыре года защитил кандидатскую диссертацию. Так что полжизни занимаюсь экономикой. Я - доктор экономических наук, защитился в 1993 году.
- Ваша семья была религиозной?
- У меня была обычная советская семья, папа - военнослужащий. Все - от бабушки. Обе бабушки были верующими, и мы все спрашивали у них, они всегда были в курсе дела. Меня крестили в 58-м году, когда я родился. Поэтому я церковь воспринимал как кусок своего дома.
- Как, будучи монахом, вам удалось попасть на ММВБ?
- К сожалению, мое пребывание в монастыре оказалось недолгим. Я заболел, потребовалась операция. Потом заболели родители. Встали материальные проблемы - времена бесплатной медицины закончились. Я попросил благословения найти работу. На бирже у меня были знакомые, которых и уговорил меня представить. Честно говоря, не верил, что возьмут, так как сразу сказал, что я монах.
- Как вы считаете, было ли необходимо разрабатывать специальные заповеди для бизнеса или же нет? Ведь в старину никаких отдельных заповедей не было.
- Так ведь купцы Евангелие читали. Много вы знаете бизнесменов, которые Евангелие на столе держат? Помните, апостол Павел сказал: “Для всех я стал всем, чтобы спасти хотя бы некоторых”. Я воспринимаю документ, недавно принятый Собором, не оценивая его, именно как попытку “для всех стать всем”. Прежде всего, в силу его доступности. На мой взгляд, эти правила, которая подготовила комиссия Владыки Кирилла, пытаются говорить с бизнесом на его языке. Апостол сказал: “Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя. Если я приду к вам и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу?”
- А что думают прихожане о вашем светском занятии?
- Как-то об этом же спросили нашу прихожанку. Она ответила: “Ну и что ж, может, ему денег не хватает, пусть себе работает. Ведь многие вообще пьют”.
- Вы зарабатывали для себя или для церкви?
- Я никогда не брал церковных денег и всегда приносил в церковь, что мог. По благословению председателя миссионерского отдела епископа Иоанна создал Православный миссионерский фонд. А еще на зарплату я кормлю своих родителей. Я живу вместе с ними.
- Вы, наверное, богатый батюшка? Хорошая машина и дача, рубашка, наверное, на вас сейчас от Кардена, а галстук - от Гуччи?
- Да нет, что вы, рубашка у меня дешевая. А вот галстук действительно хороший. Но, между прочим, и ряса у меня тоже не латаная. А что касается дачи, она у меня давно и вполне “советских” качеств. Машина тоже есть, но служебная, марки “БМВ”, не новая. А вообще-то, я знаю, что такое нищета. Как говорил апостол Павел, “умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии”, как Бог дает.
- Проблем со священноначалием не возникало из-за того, что вы ходите не в рясе, а в пиджаке с галстуком?
- Этот обычай, насчет облачения, из византийского периода, когда ношение рясы должно было указывать на социальный статус. С одной стороны мы эту традицию сохранили до сих пор. И в этом есть свой смысл. Потому что иначе появляются люди вообще не священные, которые самочинно надевают на себя рясы. Кстати говоря, большинство ряс, которые мы видим на улице, относятся именно к этому случаю. Если вы видите человека с ящиком для сбора пожертвований - он точно не священник, потому что есть указ патриарха, запрещающий подобного рода деятельность как подвергающую поруганию облачение. А с другой стороны, есть такая старая русская пословица: “Попа и в рогожке видать”. Не было еще человека, который бы с ходу не сказал о моем социальном статусе. А то еще и благословение возьмут - прямо у “пиджака”.
__________________
Алексей ЧЕБОТАРЕВ
