Православный форум Доброе слово

Евангелие от Елиоза

В тот вечер в Ершалаиме было особенно шумно. Нас повели охранять Лысый бугор. Там должны были быть преданы казни через распятие на кресте два разбойника и один странствующий проповедник (если не ошибаюсь, звали его Иешуа). Насколько я помню, прокуратор Пилат хотел сначала отпустить Иешуа, но по требованию первосвященника иудеев Каифы в итоге на свободу вышел какой-то готверан.
Я – Елиоз, наемник из Иверии, сигнифер. Служу в Шестом легионе уже два года. Когда разбойников и Иешуа повели казнить, то легионеры стали делить его одежды. Нам со стариной Децием, моим корешем, и лекарем кентурии Фабием достался его хитон. Фабий поднял его, разглядел на свет и сказал:
- Клянусь Эскулапом! Рубаха-то не шитая, а цельнотканая. Если рвать – только испортим ткань. Давайте разыграем ее в кости!
- Конечно! – поддержал я, и Деций достал стаканчик и кости. Затем он перемешал их, и первый достал оттуда фишку. На ней было написано: «Дурак».
- Ха-ха-ха! – держался за живот от смеха Фабий. – Оно и видно, что у тебя голова пустая! Если тебе когда-нибудь вскроют башку тевтоны или анты, то это все увидят!
- Заткнись, Фабий, теперь твоя очередь, - сказал я.
Лекарь достал фишку. На ней было написано «Не повезло».
- Вот ты и доигрался! – вставил Деций. – Если я дурак, то ты, по крайней мере, неудачник. Теперь очередь Елиоза.
Я достал последнюю фишку. На ней было вырезано по слоновой кости «Победитель».
- Чтоб мне провалиться! – заорал Фабий. – Этому иверу всегда везет!
- Отвали, Фабий, - сказал я. – Может, этот Иешуа на самом деле был пророком. Ведь не зря же тогда в Гадаре стадо свиней со страху в пропасть сигануло.
… Ближе к вечеру я что-то почувствовал себя неважно. Фабий потягивал поску, а Деций сказал мне:
- Прогуляйся к Лысому бугру, да спроси своего Иешуа, что тебя ждет дальше. Может, ты вернешься к себе в Иверию, и помрешь в глубокой старости, а может, завтра угодишь под децимацию.
Не знаю почему, но я пошел туда. Судя по всему, Иешуа уже умер. Я уже собрался идти обратно в палатку, но вдруг у меня в голове зазвучал странный голос:
- Истинно говорю тебе, ты доживешь до глубокой старости, и потомки твои будут славить Имя Мое.
Затем (я сам не знаю, почему) пальцы моей правой руки сложилась в щепотку, и она сама поднялась и коснулась сначала моего лба, затем пупка, затем правого плеча, затем левого. Вновь прозвучал Голос:
- Знаменуйся Знамением сим, и спасен будешь.
Когда я вернулся в палатку, то с удивлением заметил, что в моих вещах копается бродячий пес черной окраски. Он, похоже, учуял что-то съестное в моей заплечной сумке, где был и хитон Сына Божьего (отныне я буду называть Его так, потому что уверовал в то, что Он - Тот, за Кого Себя выдает). Я вновь почуял, как моей рукой Кто-то водит, на этот раз не в мою сторону, а от меня в сторону пса, и собака исчезла, просто растворившись в воздухе. Деций, держась рукой за живот, сказал:
- Что-то живот схватило…
При этих словах его физиономию исказила гримаса боли. Я взял его за руку, сделал Знамение над его пузом, и тот удивленно прошептал:
- Ты волшебник, Елиоз! Как ты это сделал?
Я рассказал им двоим о том, как Сын Божий меня просветил светом истинной веры.
- Завтра же берем бессрочный отпуск! – сказал Фабий. – А то и нам не миновать судьбы Иешуа!
- Я – за, - сказал Деций.
- А давайте-ка двинем ко мне в Иверию! – предложил я.
- Конечно! – в один голос сказали два моих друга.
На следующий же день, утром, мы пошли к старому Марку, кентуриону, и испросили себе бессрочный отпуск. Воины мы были заслуженные, так что с этим не было никаких проблем. Я сдал свой сигнум триарию Мериду. Марк дал нам телегу и осла, купив их у какого-то иудея.
Когда мы приехали в Мцхети, нас встретил мой брат Ваграм. Я представил ему своих друзей, и он тут же узнал, где продаются свободные дома.
Деций и Фабий приобрели себе по домику, и мы тут же принесли друг другу клятву над Святым Хитоном, что будем отныне
братьями. Тут подошла моя сестра Сидонэ, и спросила:
- Можно взглянуть поближе?
Она взяла Хитон в руки, стала целовать его… и вдруг упала бездыханной. В тот же миг комнату наполнило дивное благоухание. Я попытался вынуть Хитон из пальцев Сидонэ, но он вдруг стал как стальной, и как будто прирос к рукам моей сестры.
… Так Сидонэ и была похоронена – со Святым Хитоном в руках. Кто знал тогда, что мой праправнук Эвиафар станет первым христианином на земле Иверской… И кто знал, что на могиле Сидонэ будет воздвигнут собор Светицховели?...

История Гая Кассия Лонгина, кентуриона

Я - кентурион Гай Кассий Лонгин. Вот что я могу рассказать вам, братья, о моей земной жизни.
Я в тот день гулял по Ершалаиму, и вдруг моё внимание привлекли крики:
- Распни Его! Распни Его!
Я подошёл к галдевшей толпе и гаркнул:
- А ну, не орать! В чём дело?
Ко мне обратился пожилой раввин:
- Ты что, не видишь? Этот Иешуа, сын Иосифа, обнаглел так, что ты и разглядеть-то не можешь своей гляделкой! Он смеет называть Себя Сыном Божьим!
- Ну и что, иудейская твоя рожа? Этого недостаточно, чтобы нарушать общественное спокойствие! Идите на форум и там галдите, или у прокуратора решайте, а тут нечего толпиться! Вон отсюда!
- Погоди, попомнишь ты ещё Иосифа, сына Анана, римский выскочка!.. - пробурчал раввин и пошёл вслед за толпой.
Я, ясное дело, не мог оставить этого просто так и сказал:
- А ну, пошли к прокуратору Пилату! Если не пойдёте, тогда все расходитесь!
Толпа двинулась к Антониевой башне. Я побежал вперёд и, сказав пароль, прошёл к прокуратору, щёлкнул калигами и отчеканил:
- Гаю Понтию Пилату, прокуратору Иудеи - радоваться и здравствовать! Тут, рядом с Навозными воротами, толпа пьяных иудеев требует распятия какого-то Иешуа, сына Иосифа! На требование разойтись какой-то раввин ответил угрозами! Существует угроза общественному порядку и безопасности!
- Толпу разогнать, а Иешуа привести ко мне для разбирательства! - сказал прокуратор.
- Слушаюсь! - ответил я и побежал в казарму. Лекарь Фабий и гастат Деций дулись в кости, а сигнифер Елиоз, наемник из Иверии, дрых в углу. Я схватил буцину и затрубил тревогу. Все повскакали. Фабий отложил кости и сказал:
- Гай, ты часом поски не опился? Почему тревога?!
- Всем подъём, дети ленивых мулов! Прокуратор приказал разогнать толпу!!!
Моя кентурия, построившись линией, двинулась на толпу. Мерид, триарий, вытащил Иешуа из толпы и повёл к Пилату. Я опять обогнал их и, встав перед прокуратором, начал:
- Гаю Понтию Пилату, прокура...
Пилат оборвал меня:
- Это Иешуа, сын Иосифа?
- Так точно!
- В таком случае - оставьте нас одних!
Я отвёл кентурию к казармам, оставив у Антониевой башни десять человек. Через час Пилат вышел и сказал:
- Луций, тазик воды и полотенце! Живо!
Слуга побежал и вернулся с тазом с водой и с полотенцем. Пилат вымыл руки, вытер их полотенцем и сказал:
- Я неповинен в крови Праведника Сего, сами разбирайтесь.
"Вот оно как, - подумал я, - так Он ещё и Праведник... Правильно я сделал, что разогнал эту сволоту..."
- Кровь Его на нас и на детях наших, - ответил за всех первосвященник Каифа.
"Вот идиот, - подумал я, - как эта харя смеет говорить от имени всего народа?"
Но народ, похоже, был того же мнения. Опять понеслись крики:
- Распни Его! Распни Его!
Мои ребята поделили одежды Иешуа. "Всё равно они Ему уже больше не понадобятся", подумал я. Затем Иешуа взвалил на плечи Свой Крест и понёс его к Лысому бугру. Толпа галдела:
- Эй, Ты! Разрушающий Храм и в три дня Созидающий! Теперь Ты не будешь забивать нам уши Своими глупыми проповедями! Сейчас Тебя распнут, и тогда попробуй сойти со Креста!
"Дело дошло до триариев, как говорят у нас в VI легионе... Дошли иудеи до ручки... Надо же так оскотиниться, чтобы так ненавидеть Какого-то бродячего Проповедника...", думал я. Тут я заметил, что Иешуа не удержал Свой Крест и рухнул. Я сгрёб за шиворот первого попавшегося иудея и велел ему донести Крест до Лысого бугра.
Когда Иешуа распяли, то я выставил у Креста охрану, присел на камень, достал фляжку и сделал добрый глоток поски. Тут я заметил, что у Креста стоит пожилая, но ещё красивая Женщина и парень лет двадцати. Иешуа через силу улыбнулся Ей и сказал, кивнув на парня:
- Женщина, это Твой сын. А это, - сказал Он, обернувшись к парню, - твоя Мать.
Я пригляделся к Его лицу повнимательнее. В Его лице была какая-то неземная красота. Он, наверное, был благороднее всех этих иудейских оболтусов. Через несколько часов Он закричал:
- Совершилось!!!
Земля дрогнула под моими ногами. С визгом "Землетрясение!!!" иудеи бросились бежать. Тогда я сказал Мериду и Децию, которые стояли в охранении:
- Истинно Он был Сын Божий.
Через час подошёл Фабий, лекарь, и констатировал смерть. Он ощупал Его ноги и сказал:
- Гай, добей Его.
Я уже понял, что Иешуа умер, но ничего не поделаешь, долг службы повелевает... Я взял свой пилум и всадил его Иешуа под рёбра. В бою под Лондиниумом мне выбили левый глаз, и именно в него брызнула Кровь Иешуа. И тут я понял, что снова могу видеть левым глазом! Я отшвырнул пилум и закричал:
- Истинно Он был Сын Божий!!!
Я взял на следующий же день бессрочный отпуск и отправился к себе домой, в Каппадокию. Всем своим друзьям я рассказывал то, что знал об учении Иешуа. И кончилось это тем, что меня привели на форум и потребовали отречься от Иешуа и Его учения. Я ответил твёрдым отказом.Тогда меня приговорили к смертной казни через отсечение головы. Я не боялся смерти, так как знал, что за гробом меня ждёт Тот, Кого я добил своим пилумом. Меня поставили на колени, и Фест, городской палач, поднял над моей головой меч. В тот момент, когда моя голова стала отделяться от тела, я услышал голос:
- Истинно говорю тебе, сегодня же будешь со Мной в раю.
Я погрузился в темноту, и вдруг увидел яркий свет и ощутил неземное блаженство. Прощайте, друзья мои! Я иду в вечность, к Господу!

Рождественская история

Это было в середине девяностых годов в Нью-Йорке, в канун Рождества. Владелец нью-йоркской сети ресторанов Рой Эдвин Маклеод заехал по делам в Рокфеллеровский Центр, где высилась огромная ёлка, украшенная к Рождеству. Оставив у тротуара машину с шофёром Питером, он решил пройтись по улице. Вдруг он услышал голос:
- Сэр, Вы потеряли свой кошелёк!
Маклеод нагнулся и поднял кошелёк с обледенелого асфальта, а затем посмотрел на того, кто к нему обращался. Это был мальчик десяти лет, в рваной и грязной куртке.
- Спасибо, сынок, ты поступил очень благородно... Наверное, ты пришёл посмотреть на самую большую ёлку Америки? Думаю, Санта-Клаус не оставит тебя без подарка. Как тебя зовут?
- Джон Патрик Маклеод, сэр.
- Ты Маклеод?! А не знаком ли ты с миссис Мэри Джулией Маклеод, 1957 года рождения?
- Это моя мама, сэр.
- Сынок... Санта-Клаус подарил тебе на Рождество папу... Я - твой отец, и миссис Мэри Джулия Маклеод когда-то была моей женой. Похоже, настала пора воссоединиться. Питер, откройте заднюю дверь автомобиля и помогите пройти в машину моему сыну.
- Слушаюсь, сэр.
- Джонни, говори адрес.
- Улица Бауэри, 18.
- О Боже Всевышний!!! Как я мог допустить, чтобы моя жена и мой сын попали в эту мусорную яму?!? Питер, прибавьте скорость.
- Слушаюсь, сэр.
Когда они приехали по указанному адресу, Рой поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Из-за двери раздалось:
- Кто там?
- С Рождеством, Мэри. Это я, Рой.
Через час Рой повёз их в магазин одежды, где они купили себе новую одежду взамен тех старых обносков, что были на них. Затем они приехали на его загородную виллу. Дворецкий Стивен еще помнил Мэри в первые годы их с Роем совместной жизни и поэтому не удивился. Напротив, он поприветствовал Мэри поклоном и сказал:
- С Рождеством, миссис Маклеод.
Джонни он погладил по макушке, что было одобрено Роем, который любил фамильярность в разумных пределах.

Дай, Господи, всем несчастным и обездоленным такое Рождество Твое!