|
Тут вирши печатают. А можно и мне?
***
Кто смерчем в вихре был рожден,
Тот смерти не боится;
Кто небом в тишине спасен –
Всегда к нему стремится.
А кто родился на земле
И глаз поднять не смеет,
В могильной черной пустоте
Всю жизнь живет и тлеет.
Среди последних есмь и аз –
Не скрою страха смерти.
И знаю, что последний час
Уж спрятался за дверью.
Но верить хочется, что в он
Все ж устою, не сникну –
Чтоб мерный колокольный звон
Звучал победным гимном.
АГАСФЕР
День придет. Прозрачным утром
Черной точкой с горизонта
Он придет – усталый путник –
Постучавшись в твои окна.
Он попросит лишь воды
(Страннику не надо боле),
Губы чтоб смочить свои
И исчезнуть на просторе.
Но забиты твои ставни,
На засов закрыта дверь…
Пусть вода геенной станет.
Тяжек крест твой, Агасфер.
КАЗНЬ
Клином рубит толпу
Молчаливый конвой,
Спрятав душу свою
За железной броней.
А за ним сквозь народ
По холодной брусчатке,
Чуть шатаясь, идет
Узник к центру площадки –
Там с петлей эшафот,
Там палач в колпаке.
Вот священник идет.
Все как будто во сне…
К бечеве подведут.
И – мешок на лицо,
Чтоб предсмертный испуг
Не пугал никого.
Усмехнувшись, палач
Включит свой аппарат,
И под хохот и плач
Ты провалишься в ад.
ГРОЗА
Мне гром кричит,
Взрывая стекла
Железным кулаком ветров.
И дождь стучит –
Тяжелый, теплый –
По крышам жестяным домов.
Пропитан влагой,
Летний воздух
Пьянит озоном и листвой,
Медовой брагой
Льется в ноздри
И кружит голову собой.
Он стал плотней –
Спрессован в гущу
Свинцовой тяжестью небес.
Чем дым черней,
Повисли тучи –
Качают, задевая, лес.
На горизонте
Молний вспышки
Пронзят пространство до земли,
И отзвук звонкий
Сквозь затишье
Спустя секунды долетит.
И снова – грянет,
Грохнет, ухнет.
И задрожит опять стекло –
То гром упрямый
Гулко стукнет
В мое закрытое окно…
ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА
Красное солнце уходило с небес,
Разжимая удушливый знойный кулак,
Заливая багровым отсветом Крест
И зловеще играя на шлемах солдат.
С тусклым гулом толпа, извиваясь змеей,
Черной массой густою сползала с горы;
Растекалась внизу и мутной волной
Исчезала в оскале высокой стены.
Слушал бы ты, Иерусалим,
Как предсказывал колокол совести горе! –
Ты в набат бы трезвонил сердцем своим,
Кровью брызжа с несозданных колоколен;
Стон и плач бы стоял на твоих площадях,
В синагогах – молитва до кровавого пота.
Кровь Пречистую смыв в покаянных слезах,
Ты бы смог заслужить прощенье от Бога.
Но тебе все равно – равнодушен и горд,
Хоть уж лижут ворота голгофские тени.
Кем ты избран теперь, о еврейский народ,
Если Бога распял без стыда и сомнений?
У Креста молчаливо остался стоять
Тот, кто верил, кто честен с собой до конца.
Сердце рвется от боли, ум не может принять
Все величие терний Христова венца.
Нету слез. Покраснели глаза.
Лишь отчаянье тихо скребется внутри
И скулит по-щенячьи. Надежда мертва,
Как вера… Ну, или почти…
_________________
Слава Богу за все
|
