Цитата:
Этот небольшой отрывок еще раз учит, что молитва - глубоко личное дело (разумеется, не храмовая молитва, а именно твое, личное, как мы говорим, "молитвенное правило"). Она не должна быть на виду, не должна раздражать тех из нашего окружения, кто не так усердно и не так долго молится, или - вообще еще не научился молиться. Не людей надо выгонять, чтобы они тебе не мешали, но - самому незаметно удаляться. Вставать ли пораньше, использовать ли удобное время, когда другие ушли по своим делам или еще не вернулись.
Конечно, правильно, что молитва напоказ - это не лучшее занятие для християнина. Однако есть и другая крайность - когда человек все силы направляет на то, чтобы никто не заметил, что он молится.
Припоминаю такую быль, где-то некогда прочитанную. То ли в армии, то ли в больнице, то ли ещё где-то (я уже запамятовал) среди нецерковных людей были двое верующих. Один из них поставил у себя на тумбочке иконы, каждый день не таясь от других, но и не выпячивая это как свою добродетель, тихонько в углу совершал своё молитвенное правило. Никогда не огрызался на окружающих, что они мешают ему молиться, но и не таил этого
естественного для верующего человека действа. Второй же, чтобы не смущать окружающих, вставал пораньше и уходил на улицу, чтобы помолиться тайком, либо молился лёжа на кровати.
Первого злые языки упрекали в том что он молится напоказ, второго - "посмотрите на него - вот, он себя православным называет, а не молится, как тот". То есть, в обоих случаях недоброжелатели находили, к чему придраться, что осудить, и за что ещё больше невзлюбить Православие. С другой стороны, люди, которые как минимум с интересом относились к вере, очень уважали первого за его искреннее и внешнее благочестие и тянулись к нему. Кто-то впоследствии, кажется, воцерковился, следуя примеру и советам первого.
У второго те, кто был повнимательнее, тоже замечали потаённое благочестие, и тоже с уважением относились к нему.
Вывод из этого рассказа такой: злые языки всегда найдут, к чему придраться и что выставить в упрёк искренне верующему человеку (так как вера наша для них безумие, по апостолу), а доброжелательные - за что его уважать и полюбить. Поэтому для нас главное - не то, как на нас посмотрят окружающие, а с каким мы внутренним чувством совершаем наш християнский подвиг, внутренний и внешний.
Если мы это делаем нарочито напоказ, да ещё злимся на окружающих, что они нам мешают, то мзду за внешнее благочестие принимаем уже здесь, от услаждения горделивым чувством собственной праведности.
Вспомним ещё раз, что мытарь был "паче фарисеа" оправдан не за отсутствие внешнего благочестия, а фарисей не был за это внешнее благочестие, которое у него было в избытке, осуждён. А похвалу и осуждение получили от Бога
внутренние чувства, с которыми к молитве приступали тот и другой - смирение мытаря (даже и словами его "Боже, милостив буди мне грешному" мы начинаем любое молитвенное правило) и самодовольство фарисея.
Прошу прощения, что повторюсь, но ещё раз процитирую ставшим одним из моих любимых фрагмент службы недели о мытаре и фарисее:
Цитата:
Фарисеевы добродетели потщимся подражати и поревновати мытареву смирению, во обою ненавидяще безместное мнение, и пагубу падений.
(1-й тропарь 5-й песни утреннего канона Недели о мытаре и фарисее).
Так что иногда бывает и полезно перекреститься и помолиться на людях.
